НОВАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Кофырин Николай Валентинович: "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак"

[ 1 2 3 4 5 6 7 ... 96 ]
назад к описанию
следующая

Ч У Ж О Й

странный

непонятный

необыкновенный

чужак

  
  
  
  

роман-

исследование

о Смерти,

о Тайне,

о Любви

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Издание осуществлено за счет средств автора.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ISBN 5-88407-048-9 © Н.В.Кофырин
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

ОТ АВТОРА

  
  
  
   Обычно первые страницы посвящают тому, чтобы завлечь читателя, заинтересовать его интригой или соблазнить тайной, -- одним словом, делают все, чтобы книгу купили и прочитали хотя бы до половины. Мы этого делать не будем. Напротив, следует сразу откровенно предупредить -- книга эта не для всякого читателя. Автор писал ее вовсе не для того, чтобы доставить кому-то удовольствие или развлечь, а потому что не мог не писать, и делал это в большей степени для самого себя. Поэтому вряд ли то, что сейчас вы держите в руках, уважаемый читатель, можно назвать нужной вам книгой -- нужна она прежде всего ее автору. И хотя книги существуют для того, чтобы их читали, в данном случае это не совсем так. Зачем же тогда нужно было марать бумагу? -- спросите вы. Резонно. Как, впрочем, резонен и встречный вопрос, да не сочтут меня неучтивым, -- Зачем ты живешь? Вот-вот. Есть вещи, которые с трудом поддаются объяснению. Одной из них является Истина. Она не требует пояснений, она говорит сама за себя.
   Так и эта книга. Пусть она говорит сама за себя. И тот, кто не поверил в ненужность данной книги, кого не устрашили отговоры и предупреждения, кто всегда сам старается проверить, как есть на самом деле то, о чем говорят другие, -- тот пусть и станет терпеливым соучастником драмы, пережить которую дано всякому, но из которой далеко не каждый извлечет те уроки, что извлек автор этих строк.
  
  

Спасибо всем героям-соавторам этой книги.

  
  
  

БЫТЬ МОЖЕТ, ЦЕЛЬ ЖИЗНИ СОСТОИТ В ТОМ,

ЧТОБЫ НАУЧИТЬСЯ ЛЮБИТЬ, ЛЮБИТЬ

НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Это была тридцать седьмая по счету квартира, где его не ждали. Держа раскрытым удостоверение, он нажимал кнопку звонка, а с языка уже готовы были сорваться ставшие привычными фразы.
   -- Кто там? -- спросили за дверью.
   -- Простите, не могли бы вы принять участие в социологическом исследовании?
   -- А что нужно?
   Он чувствовал, как его внимательно разглядывают в дверной глазок.
   -- Просто я буду задавать вопросы, а вы будете на них отвечать.
   И хотя говорить с закрытой дверью было неприятно, он старался держаться невозмутимо.
   Дверь осторожно приоткрылась. На пороге, опираясь на костыли, стояла пожилая женщина, а рядом с ней девочка лет семи.
   Он еще раз повторил цель своего визита и для большей убедительности показал удостоверение. Настороженно оглядываясь, женщина пригласила войти.
   Стараясь держаться непринужденно, чтобы погасить остатки подозрительности хозяйки квартиры, он стал ей по привычной схеме задавать вопросы и отмечать выбранные ответы. Все шло как обычно. Лично его интересовали только два вопроса, которые стояли почему-то в самом конце анкеты и никак не соответствовали целям данного исследования. Наверно, авторы опросника, отдавая дань моде, старались сделать более полным портрет среднестатистического гражданина, хотя вопросы эти были самые трудные, и ставить их надо было на одно из первых мест -- то, которое они занимают в жизни каждого человека.
   -- Простите, я не понимаю.
   Голос женщины выражал крайнее недоумение.
   -- Что же здесь непонятного? Вопрос звучит так: верите ли вы в бога?
   -- И что же я должна отвечать?
   Вид у женщины был растерянный. Видимо, таких вопросов ей прежде никто не задавал.
   -- Вы ничего не должны. -- Интонацией он постарался подчеркнуть свободу выбора. -- Можете ответить "да, верю", "не верю" или "затрудняюсь ответить".
   Женщина явно была озадачена.
   Этот вопрос многих ставил в тупик. При кажущейся простоте, почти каждый анкетируемый испытывал невозможность ответить формально, лишь бы ответить, как это было с другими вопросами.
   -- Не знаю. Наверно... А может быть, и нет. -- Женщина не могла скрыть своего замешательства. -- Нет, не знаю. -- Она пожала плечами и погладила по голове стоящую рядом внучку.
   -- Дело в том, что, -- как всегда, он терпеливо старался помочь, -- на этот вопрос нельзя ответить "не знаю". Во-первых, потому, что такой ответ не предусмотрен, а во-вторых, невозможно знать, есть бог или нет, можно только верить в его существование или не верить.
   Женщина молчала.
   Сам-то он в бога не верил. Правда, как и многие, был крещен в младенческом возрасте, и хотя, разумеется, помнить не мог, однако необъяснимым образом ощущал этот факт своей биографии. Иногда он заходил в храм и ставил свечки, сам не зная для чего и зачем; креститься не умел и почему-то не мог, а просто повторять вслед за другими не хотел. Предлагаемые миссионерами рекламные листки с интересом прочитывал, но никогда сердце его не отзывалось на чьи-то чужие призывы к вере и любви. Он ни разу не посетил ни одной воскресной службы и не считал себя приверженцем какой-либо церкви. И хотя, наблюдая происходящее вокруг, не мог не замечать, что все каким-то образом взаимосвязано и в жизни его не было случайностей, однако скорее это было интуитивное предположение, нежели вера. Как и большинство людей, о боге он вспоминал, лишь когда искал спасения.
   Понимая, как трудно интервьюируемой женщине, он предложил:
   -- Если сомневаетесь, то выберите вариант "затрудняюсь ответить".
   Он всегда так поступал в подобных ситуациях, когда разговор заходил в тупик.
   -- Да, наверно, -- задумчиво ответила женщина. -- Пожалуй, затрудняюсь ответить. Хотя... мать меня водила в церковь, у меня даже сохранились иконы, да и вообще я верующая. -- Она словно оправдывалась.
   -- Так верите вы в бога или нет? -- В голосе его прозвучало нетерпение, хотя он понимал, что главное не сам ответ, а процесс его поиска.
   -- Праздники, такие как Пасха, Прощеное воскресенье, Рождество мы отмечаем. Так что, наверно, скорее верю, чем нет.
   -- Хорошо. Тогда следующий вопрос: в чем вы видите смысл своей жизни? -- Он старался не выдать своей заинтересованности. -- На этот вопрос не предлагаются готовые ответы, поэтому вы можете написать, что хотите.
   Но отсутствие предлагаемых ответов не облегчило, а еще более затруднило дело. Женщина то внимательно перечитывала вопрос, то переводила взгляд на внучку и явно не знала, что сказать. Он старался не мешать, и смотрел в окно.
   Вид был прекрасный. Казалось, раньше он никогда не видел таких красивых сосен, которые запросто росли перед домом, почти касаясь ветвями оконных стекол. Окна были распахнуты настежь, и пьянящий аромат соснового леса наполнял комнату.
   Он подумал о том, как было бы хорошо, если бы такие сосны росли и перед его домом, чтобы можно было часами любоваться ими.
   -- Я не знаю. Вы задаете такие вопросы, что не знаешь, как и ответить. -- Казалось, женщина вот-вот расплачется. -- Смысл жизни. Это что ли, зачем я живу?
   -- Можно понимать и так. Отвечайте как хотите.
   Пауза затянулась. Он знал, что в поиске ответа на этот вопрос ничем не сможет помочь.
   "Не может быть, чтобы ей нечего было сказать, -- думал он про себя. -- Ведь вот уже и жизнь прожила, внучку растит".
   Он посмотрел на девочку. Глаза у нее были серые и почему-то грустные. Она прижималась к бабушке, словно пытаясь защититься. И хотя за все время опроса девочка не проронила ни слова, было видно, что гость ей интересен. Вопросы, которые он задавал, внучка слушала внимательно, словно стараясь помочь своей бабушке найти ответ. А бабушка вдруг вынула носовой платок и почему-то заплакала.
   -- Вот так живешь, работаешь, ничего не требуешь. Я ведь всю жизнь проработала, тридцать пять лет у меня трудового стажа. Работала на химкомбинате, там и болезнь свою получила. Ушла на пенсию по инвалидности. А теперь что делать? Пенсия маленькая, прожить на нее трудно. Лекарств нигде не купишь, а если и есть, то такие дорогие, что не подступишься. А ведь и молоко надо купить, и колбаски хочется, и шоколадку внучка просит. А денег нет совсем. И ноги, ох, как болят. Вот на костылях уже. На улицу не выхожу, дочка все время работает, а внучку в аптеку не пошлешь, мала еще. А ведь и по дому надо прибрать, и в магазин сходить. Ремонт уже десять лет не делали. Ничего не покупаю. Вот и пальто совсем прохудилось, обувь уже в ремонт не принимают, говорят, что не чинится, покупайте, мол, новую. А как ее купишь, если пенсии даже на еду не хватает. Да что я говорю, вы молодой и здоровый, вам не понять. Ведь чтобы понять инвалида, нужно стать им.
   О горестях и неудобствах жизни инвалидов он, как и все здоровые люди, имел весьма отдаленное представление, и, по правде говоря, никогда не мог понять, как им удается справляться с бытовыми трудностями. Иногда он видел людей без рук и ног в очередях, уступал им место в транспорте, но никогда по собственному желанию не вызвался бы помочь инвалиду принять ванну или сходить в туалет. От одной только мысли об этом становилось не по себе. И хотя он искренне сочувствовал увечным людям, однако никогда не мог представить себя в их положении.
   Невольная исповедь женщины в который раз убеждала в чудовищной нелепости социологического портрета среднестатистического гражданина. То, что скрывалось за словом "народ" и на что так любили ссылаться политики и журналисты, было грубой фальсификацией, не имеющей ничего общего с реальной действительностью. Те цифры, по которым предлагалось судить, о чем народ думает, ничего не говорили о том, почему люди думают так, а не иначе. Мало кто задумывался над тем, что скрывается за тем или иным ответом. А может быть, так было и нужно? Зачем знать о бедах каждого, если можно судить о ситуации в целом. Но всякий раз, интервьюируя кого-либо, он убеждался, что за каждым ответом скрывается истина, такая же живая и конкретная, как и сам человек. Хотя, возможно, не только для постороннего, но и для самого человека, это была тайна.
   Женщина причитала и плакала, сморкаясь в платочек, но ее всхлипывания и жалостливый вид почему-то не трогали его. Он терпеть не мог бессмысленных женских слез, и не зная, как успокоить собеседницу, все более раздражался. А чем в действительности он мог помочь? Разве только посочувствовать. Хотя вряд ли ей было нужно его сочувствие.
   Он не любил подобных ситуаций, не зная как себя вести и что говорить, а потому старался избегать неожиданных поворотов обычного интервью, являющегося для него всего лишь работой. Он уже думал о том, как бы поскорее закончить опрос, и, глядя в распахнутое окно, лишь изредка поддакивал, безучастно кивая головой. Движения рук выдавали желание побыстрее избавить себя от необходимости сопереживать чужому человеку, да еще инвалиду, с непонятными для здорового душевными и физическими страданиями.
   "Ну вот, опять никакого интересного ответа, -- подумал он про себя. -- Пора идти по другим адресам, а то лишь напрасно теряю время".
   И уже не скрывая раздражения, спросил:
   -- Так вы можете ответить на вопрос о смысле жизни или нет?
   -- Не знаю, что и сказать, -- виновато произнесла женщина, в который раз поднеся платок к слезящимся глазам. -- Зачем я живу? Не знаю. Никогда не думала. Да и зачем? Живу и живу. Вот внучку воспитываю. Всю жизнь трудности, и сейчас на старости лет покоя нет. Думала, выйду на пенсию, некуда будет спешить, перестану суетиться. Куда там. Вы посмотрите, какая жизнь-то вокруг. Лекарства не могу купить. Хоть ложись и помирай. А ведь я всю жизнь проработала, все силы отдала. И что взамен получила? А ведь обещали спокойную обеспеченную старость. Куда там! Денег не хватает даже на молоко. Да что молоко, хлеб-то, хлеб-то сколько стоит. Разве так можно? Мы ведь всю жизнь проработали, все силы отдавали и ничего не требовали.
   При этих словах женщина еще более расплакалась, и голос ее стал еле слышен сквозь всхлипывания, а слезы катились из выцветших усталых глаз.
   Внучка еще теснее прижалась к бабушке и стала ее успокаивать.
   Только теперь он заметил характерное астматическое дыхание женщины и то лишь потому, что сам страдал тем же.
   -- Нам говорили, что надо работать, и мы работали по шестнадцать часов в сутки. Жили впроголодь. Ждали, надеялись, что будет лучше. Вот и дождались. Когда
[ 1 2 3 4 5 6 7 ... 96 ]
назад к описанию
следующая

[ на главную  |   скачать полный текст  |   послать свой текст ]