-- А почему бы вам не
отдать стихи в редакцию? -- предложил
Дмитрий.
-- Да не возьмут их.
-- А вы подкупите
редактора, -- усмехнулся кто-то.
-- Никому стихи мои не
нужны. Только мне самой. Ходила я
однажды в редакцию. Редактор их
просто не понял, потому что
неверующий. Его интересуют прежде
всего деньги. Только с каждым отказом
мне становится всё интереснее
узнавать, как же сложится судьба моих
стихов.
-- А может, ст?ит
уехать из страны, раз нет здесь
признания?
-- Человек рождается
там, где должен принести наибольшую
пользу. Любой творец принадлежит
своей родине. И потому именно на
родине он в наибольшей степени может
реализовать себя. Не случайно, что поэт
пишет стихи только на родном языке.
Ведь стихи это изложение, а не
сочинение. Слова не подбираются.
Каждое слово, если оно то самое, оно
неизбежно, оно и только оно, и никакое
другое, потому что слова это прежде
всего настроение. Знаете ли вы, как
строчку диктует чувство? Я ощущаю её
как некое волнение, как музыку,
которую пытаюсь выразить с помощью
слов. С помощью слов человек пытается
передать не столько смысл, сколько
своё ощущение, и потому интонация
бывает важнее. Слова непереводимы,
потому что это попытка выразить
чувство, образ, который существует
неповторимо только в данной культуре,
в языке данного народа. Чувства -- они
между слов. Каждое стихотворение это
космогония, -- а потому неповторима и
непереводима!
Стихи мои, при всей их
возможной ценности, лишь средство
огранки души. Опубликуют или нет --
меня мало волнует. Главное -- я
заполняю жизнь приятным
времяпрепровождением; для меня это
прежде всего развлечение. Но
развлечение не есть отдых, а свободное
и непринуждённое самоосуществление.
Стихи для меня -- это пространство моей
жизни, мой рай, в котором я счастлива.
Я должна думать о вдохновении, а
вынуждена думать о куске хлеба, где
найти эти проклятые деньги, чтобы из
квартиры не выпихнули. Как отдаваться
божественному, когда натурально жрать
нечего?
-- Общие проблемы, --
усмехнулся Дмитрий.
-- У меня есть мечта.
Накопить побольше денег, купить дом
на берегу океана, забрать туда свою
собаку, племянницу, которую очень
люблю, и вообще, уйти от мира.
-- Мечту нужно
заработать.
-- Но я счастлива
всегда. Я научилась слышать природу,
общаться с нею. А работать могу только
с детьми. Вот стою рядом с вами, и не
знаю почему. Но раз стою, значит так
нужно. Ладно, прощайте, пойду к своим
детям и стихам.
Один из стоящих
мужчин заметил ей вслед:
-- Хорошо, если найдут
своего издателя или выйдут замуж, или
найдут денег, чтобы издать свои стихи, а
так будут никому не нужны, и пропадут
или сопьются.
-- А мне моё нынешнее
безвестное положение со всей
неустроенностью и материальными
лишениями нравится больше, нежели
признание и богатство. Возможно
потому, что без веры в благодать не
может быть вдохновения. Все мои
проблемы от того, что я предпочитаю
духовное материальному. Конечно,
нелегко сочетать заботы бытовые с
размышлениями о трансцендентном,
хотя где-то они и смыкаются. Но я не
могу жить брюхом! Не могу и не хочу! В
этом и сложность жизни и её интерес. В
этих трудностях заключена загадка
судьбы: она в том выборе, который
необходимо делать. Возможно, я кажусь
сумасшедшим, но гораздо интереснее
жить надеждой, чем заботами о хлебе
насущном. Неопределённость более
привлекательное состояние, -- в
неопределённости возможно всё!
Плевать, пусть я сумасшедший. Но уж
лучше последовательно сходить с ума,
чем постоянно терзаться сомнениями.
Нет пути назад! Невозможно сбежать с
Голгофы! Только вперёд! Добивается
чего-либо тот, кто может преодолеть
сковывающие человека страсти, весь
подчинившись вере, и, превратившись в
слух, улавливает шёпот вдохновения.
-- А как же старость,
пенсия?
-- А я не собираюсь
доживать до пенсии. Надо успеть всё
сделать сейчас. Лучше голодать,
разгадывая загадку судьбы, чем
прожить сытым ешё один год впустую.
Что толку от года со жратвой без единой
новой мысли. Лучше умереть, чем
променять душу на брюхо! Не могу я
вернуться назад в суету, в страх, в
бесцельность существования. Это всё
равно что вернуться в смерть! Когда я
творю, то спокоен и счастлив, когда
думаю о куске хлеба -- бешусь! Я
должен, я хочу жить духом, однако
вынужден заботиться о выживании.
Хоть и убеждаю себя, что надо искать
работу, зарабатывать деньги, а Голос
шепчет: "занимайся творчеством, и
всё будет, это твоё дело!" И я верю
ему. Рассудок не может побороть этой
неизвестно откуда и как возникающей
уверенности. Или всё это мистификация
и я сошёл с ума? Но лучше жить
надеждой в нищете, чем в довольстве
без надежды. Я с лёгкостью отдаюсь
духовному, ибо знаю: Господь не
оставит меня, не даст умереть от
голода. Он никогда не бросал меня,
всегда помогал. И только вера даёт мне
возможность увидеть и понимать это.
Именно в состоянии веры и полного
обращения к милости Господа можно
ощутить ту свободу, в которой живёт
вдохновение. А вдохновение живёт в
вере! Нет, это уже не вера, это
ощущение предопределения. Или
сумасшествие... Или ясновидение... Но я
не могу избавиться от этого чувства...
чувства видения грядущего. Это не
просто вера в благодать, но вера в
судьбу свою благую, вера в то, что
выбор мой правилен; этот выбор и есть
моя судьба! У всех творцов трудная
судьба. Потому что они не
приспосабливаются, а выбирают Истину!
Не знаю что делать, не
знаю, но паники почему-то нет. Верю, что
Господь мне поможет! Жажда Чуда,
Тайны живёт в нас изначально, она
неискоренима, и скрыта в нашем
подсознании. Я верю в чудо, хотя и
считаю себя реалистом. В этом суть
моего реализма -- чудо возможно, но
необъяснимо!
Иногда прошу:
Господи, чтобы творить, мне нужно
совсем немного денег... И сам же себе
отвечаю: для этого денег не нужно.
Напротив, творю именно потому, что их
нет. Хотя, на самом деле, я не денег
прошу, а благодати, и даже не
благодати, а веры, и даже не веры, а
любви, нет не любви, а просто
богоявления. Я разговариваю с Ним,
беседуя с самим собой, я спрашиваю --
Он отвечает. Ответ Его легко
распознать по неожиданности,
непредсказуемости, простоте и
одновременно сложности. Как-то сидя в
ванне, говорю себе, что жизнь... жизнь --
это... жизнь -- это обязанность... и вдруг
понимаю: да, жизнь -- это обязанность!
Обязанность жить, делать то, что
можешь, обязанность быть человеком!
-- А что ты будешь есть
завтра?
-- А буду ли я жив
завтра? Что толку беспокоиться об
обеспечении будущего, ведь завтра
может и не быть. Главное дело жизни
нужно делать сейчас! Сейчас или
никогда! Не откладывать на потом,
тратя время на заработки. Вся моя
жизнь стоит минуты Откровения. А
выживать, не имея смысла, вряд ли
стоит. Да и что такое жизнь? что есть
реальность? Если это деньги, то тогда
какого чёрта даётся вдохновение, и как
можно торговать вдохновенными
произведениями?! Сама по себе моя
жизнь ничего не стоит и никому не
нужна, в том числе и мне. Но она
бесценна с точки зрения замысла Бога,
и ценна она лишь вместе с Его
творчеством. И потому я предпочитаю
нищету и веру сытому успокоенному
существованию. Кому-то такой выбор
покажется сумасшествием, для кого-то
он вообще не стоит, -- ну нет у человека
потребности в творчестве, он и не
мучается. А для меня лучше умереть от
голода, имея незаконченное творение,
чем жить в сытости с пустой душой.
-- Но, может, всё-таки
жизнь права, а не ты?
-- Чтобы постигнуть
Истину, нужно принять жизнь такой,
какова она есть.
-- Выходит, жизнь
дороже принципов?
-- Для меня -- нет.
Люди, конечно, поступают необходимым
образом, но необходимость не
обязательно материальная. Иначе не
было бы самопожертвования, не было
бы самоубийств. Цель жизни --
осуществление! И то, что люди жертвуют
собой ради чего-то или кого-либо,
лучшее тому доказательство. А если
взглянуть на себя свысока, то за что я
держусь, чего боюсь, из-за чего
страдаю? Когда задумываешься о
смерти, отчетливо понимаешь, какие
поступки суетные, а какие нет. В конце
концов, ради чего живёт человек?
Именно Ради Чего? Ради детей? -- у
меня их нет. Ради карьеры? -- у меня её
тоже нет. Остаётся жить ради Идеи! Так
что нет у меня выбора! Я не могу не
думать, не искать, как не могу не жить,
не сознавать. Пусть буду нищ, и
голоден, и гол, но душу не продам за
брюха сытость, и не отвергну
вдохновенья милость, ведь это для
меня, что сесть на кол. Нет выбора у
пленницы-судьбы: иль быть собой или не
быть уж вовсе. Я не могу предать своей
мечты, и жить, чтоб жрать, я не могу уж
больше.
-- Грош цена тебе, --
сказал пожилой мужчина, листая книгу.
-- Ты целый день, к примеру, пишешь
книжки о возвышенном, а я, может
быть, не знаю этого, и не должен знать,
но должен сделать свою работу. И
вообще, какова цель всех этих писаний?
-- А какая может быть
цель? Осчастливить человечество
ненужными откровениями? Ведь ничего
не изменится, тогда как главные
изменения уже произошли во мне
самом! Цель моего творчества не других
переделать, а себя создать! Я могу
устроиться на работу и зарабатывать
деньги, много денег. Но зачем? Чтобы
жрать? Но тогда не будет главного, ради
чего собираюсь зарабатывать. Нет, я
должен, должен делать то, ради чего
был спасён! В этом и заключается
сложность жизни и её назначение: в
нахождении компромисса духовного с
телом, в определении приоритетов.
Главное -- преодолеть дурной задор
суеты и разорванное, разодранное,
замусоренное сознание современных
людей.
-- Ни хрена не понять! --
сказал мужчина, положил книгу и
отошёл.
Писатель только
улыбнулся.
-- Я часто спрашиваю
себя: а хотел бы я, чтобы исполнились
мои желания? И сам же отвечаю: нет.
Потому что не знаю, на пользу ли мне
мои желания. Ведь часто я хочу совсем
не того, что мне действительно нужно.
Так и бывает: просишь одного, а
получаешь совсем другое -- не чего
хочешь, а необходимое. Всё что я хочу,
это понять: куда и зачем мне идти? что
мне делать? зачем живу? в чём смысл
моего существования?
-- Чтобы понять себя,
нужно быть тем, что ты есть, -- сказал
подошедший мужчина, -- это главное
условие постижения себя. Настоящий
художник тот, кто предпочитает
голодать, потому что не может
отказаться от захватившей его идеи!
Вот я нарисовал икону для своего друга,
показал ему, а он на меня начал
молится. Это смешно. Мы знаем друг
друга девять лет, а он начал крест с
себя снимать, мне пытаться на голову
одеть. Поехали, говорит, на Валаам, там
посты, молитвы, служба. Я ему ответил,
что времени терять не хочу. Ходить там
с крестом, а потом идти в церковь
замаливать грехи, чтобы снова грешить,
это вдвойне глупо, нежели я не буду
носить крест. На мне крест мой,
невидимый, который я несу в душе.
Как-то разговаривал с
церковнослужителем, а он мне говорит:
надо ходить в храм. Я ему отвечаю:
может быть у меня в душе больший
храм, чем тот, в котором вы служите, и
больше икон, чем у вас здесь вывешено.
Я ничего никому не должен, и обязан
лишь перед Богом, а ни перед кем. И
счастлив, поскольку делаю то, что велит
мне Господь.
-- А вы случайно не
художник?
-- Художник. Только не
случайно.
-- Мне нужно две
иллюстрации: первая -- как человек
обнаруживает в себе звёздное небо, и
вторая -- как человек распинает себя на
кресте.
-- Первую картинку я
уже видел во сне. Было это ещё до того,
как начал рисовать. Я не знал тогда, как
жить дальше, и обратился в молитве к
Господу: "что мне делать?", и
незаметно заснул, и приснился мне
Ангел, с сияющим нимбом, и смотрел я
на него словно на себя самого, вернее
на оболочку себя. И Ангел сказал:
"рисуй!" Я не поверил и вновь
спросил: "зачем?". Ангел,
словно усмехаясь над моим неверием,
сказал: "рисуй, потом
увидишь". Я проснулся весь в поту.
Так вот и стал рисовать. И нечего
стонать по поводу денег. Когда очень
нужно, они всегда появляются. Вот мне
понадобились деньги, так я приоделся,
пошёл в дорогой ресторан, показал там
свою работу одному, другому, и сразу
продал за хорошую сумму. Но я не
занимаюсь торговлей. У меня иное
призвание. Я должен сделать то, что
должен сделать, показать, кто я такой.
Если брошу творчество и займусь чем-то
иным, то это всё равно что совершу
самоубийство. Каждый должен жить
тем, для чего он создан!
-- И для чего созданы
вы?
-- Для художества,
создать своё -- что мне присуще!
Наполовину мы делаем себя сами,
вторая половина берётся сверху. У меня
больше половина та, которая
непредсказуема, которая правит нами,
ведёт нас. Если кому-то что-то дано, то
он должен заниматься этим. Я живу не
от себя. У меня была возможность
заработать машину за два месяца, но я
отказался, потому как подумал, что,
занимаясь этим, я не буду заниматься
тем, для чего создан. Раньше я работал
на заводе, ходил с друзьями в кино,
гулял, отдыхал, зарабатывал деньги. Но
сейчас работаю больше на себя. В мире
есть только две идеи: жить для себя или
жить для других. К чему стремиться,
когда нет идей? К комфорту?
-- А для чего ты
живёшь, для кого?
-- Я живу для Бога! Я
посвящен творчеству. Это мой долг!
Истинное счастье человека -- когда он
осуществляет своё предназначение!
Каждое существо стремится
осуществиться. Это единый принцип
жизни. Быть собой -- в этом твоё
призвание! А призвание -- то, в чём ты
счастлив! Когда я не делаю, чего хочу, к
чему предназначен, я не осуществляю
свою судьбу.
-- Но тогда это
отрицает наличие судьбы по
определению, -- сказал Дмитрий. --
Каждый ли поступок есть проявление
судьбы? Свободен человек делать, что
он хочет, или не свободен?
-- Он свободен делать
то, что хочет, но не свободен делать то,
чего не хочет! -- ответил художник. -- Мне
кажется, что я свободен, в то время как
все мои поступки предопределены
моими возможностями, желаниями,
характером.
-- Что же тогда есть
судьба: свобода или предопределение?
-- Свобода в рамках
предопределения! Нам кажется, что мы
свободны, -- пусть остаёмся с этой
иллюзией. Ты можешь сделать только
то, что ты можешь и хочешь, на что
способен.
-- Тогда зачем же мы
живём? В чём смысл жизни?
-- В том, как именно
мы её проживём, а не в том, чего
достигнем. Прав поэт: "мы
рождены для вдохновенья, для звуков
сладких и молитв". Потому как,
кроме этого, ради чего стоит жить?
Стоит взглянуть на себя сверху, и сразу
понимаешь, что всё происходит как
должно, и всё сбывается, и надо
благодарить Бога за то, что он
исполняет мои желания. Волноваться
бессмысленно. Нужно относиться к
жизни как к игре, тогда и не будешь
расстраиваться. Важен процесс
творчества, а не его продукт.
Напоследок хочу сказать: делай то, к
чему лежит душа, что считаешь
должным, и ни о чём не проси!
Художник ушёл.
-- Да, творчество это
единственное желание жить, радоваться
жизни и чувствовать себя счастливым.
Человека от всех других живых существ
отличает именно потребность в
творчестве. В моей жизни значение
имеет только написание романа, всё
остальное неважно. Всё, всё ерунда,
суета, кроме творчества! Ни при каких
условиях я не изменю вдохновению!
Вдохновение, это такое счастье! Оно
стоит всего! Если бы мне предложили на
выбор: или Нобелевскую премию, или
вдохновение, я бы выбрал вдохновение!
У меня нет ничего и
есть всё, чтобы я мог радоваться жизни,
а значит творить. Смысл жизни даёт
только творчество. Я имею чудесную
возможность выражать себя, и просить
за это ешё и деньги было бы слишком.
Без денег я смогу обойтись, а вот без
смысла прожитого дня едва ли. Я стою
здесь не ради денег, хотя они и нужны
мне, но прежде ради того читателя,
которому нужна моя книга.
-- Посмотрел я вашу
книгу, -- сказал подошедший мужчина. --
Ничего особенного. Написано
неказисто, нет стиля, да и
литературного языка. Не стоило писать,
а тем более издавать.
-- Спасибо, --
поблагодарил писатель, и вновь
обратился к Дмитрию: -- Меня постоянно
преследуют сомнения: а правильно ли я
поступаю, правильно ли понимаю себя,
людей, адекватно ли представляю
реальность? Или всё дело в том, что
называть реальностью? Всякий талант
отстаивает право называть
реальностью свои сны, фантазии,
мечты. Моё творчество -- мой мир, он
реален, он моё спасение! Вся жизнь
состоит из выдумок, и мои выдумки и
есть моя жизнь. Все мы во власти
великой иллюзии... Могут ругать роман,
но никто не сможет оспорить то, что я
был счастлив в процессе его написания!
Подошёл ещё один
мужчина.
-- Я с удовольствием
прочитал вашу книгу. Это большая книга!
На уровне Библии. Если бы её прочитали
наши руководители, то, возможно, они
бы многое поняли.
