-- Писатель,
отказавшийся от имени, понимает, кто
истинный творец его произведения. Я
меньше, чем моё творение. Я лишь
ручка. Большинство делает себе имя, а
потом торгует им. Я же хочу, чтобы
знали не меня, но роман. Я пишу не из
тщеславия, не корысти ради, а для себя,
для самосовершенствования, ради
удовольствия, испытываемого в
процессе творчества, ради
наслаждения, которое дарит
вдохновение. Хотя сознание того, что
кто-то прочитает, конечно, стимулирует.
Если эта книга поможет хотя бы одному
человеку -- мой труд оправдан!
-- Зачем столько
загадочности?
-- Роман для меня
самого загадка, которую пытаюсь
разгадать в процессе написания. Самое
интересное в творчестве это процесс
угадывания Замысла, проявление того,
чего же хочет Бог, формирование
конструкции, из которой твоими
усилиями откровение превращается в
творение. Мы не создаём, а лишь
воспринимаем и отражаем то, что в
вечности уже существует; главное --
прорваться сквозь суету. Слово -- это
особая реальность! Я не пишу, я мир
творю, я постигаю Бога! Процесс
творчества это богоуподобление!
Творчество -- проявление божественной
сущности человека, это жажда мира
иного, это медитация, это молитва. И
потому всякое творчество базируется не
на размышлении, а на интуиции. Не
может быть постижима Истина через
интеллектуальное усилие, но лишь через
мистическое откровение, через личный
духовный опыт. Мысль -- неуклюжая
попытка выразить чувство, всё равно
что облака запихнуть в рамку. Ответ
надо вначале нужно почувствовать, а
лишь потом пытаться понять!
-- Как же ты пишешь
роман?
-- Роман мой пишется
жизнью, но включаю я не всё, а лишь
ключевые, смыслообразующие
моменты. Суметь разглядеть в
происходящем тайный смысл,
неслучайное в случайном, мистерию в
повседневности -- вот задачка! У меня
нет желания удивить, но удивиться!
Реализм сам по себе
малопривлекателен, более того, он
скучен. Но глубоко внутри реализма
лежит фантазм. Для меня реализм это
прежде всего верность правде жизни.
Вот бы написать, о чём думаю каждую
минуту на протяжении дня -- вот была бы
правда! Пусть будет трагедия, пусть
будет драма, -- главное, чтобы правда
была! Но как трудно о себе правду
сказать, как мучительно трудно! Такое
впечатление, что никогда не сможешь
избавиться от лжи, словно она часть
твоего существа. Сказанное в лучшем
случае полуправда, ведь все причины
поступков выразить невозможно.
Подошла пожилая
женщина, долго листала книгу и,
вздохнув, сказала:
-- Вот написал человек
книгу, потратил столько сил, времени,
денег, страсти, а никому она не нужна.
Несчастный человек. Да и написано
плохо. Рифма плохая, да и форма
неказистая.
-- Главное, нравится
вам или нет. Вопрос ведь не в том,
чтобы книжку написать, а чтобы понять
Вселенский Смысл, постигнуть Замысел
Божий.
-- У вас мания величия.
-- Если не претендуешь
на великое, не создашь ничего путного.
Художник тем и нравится, что бросает
вызов обществу своим творчеством,
своим образом жизни. Ведь привлекает
то, на что сам не способен. Писатель
должен говорить то, в чём страшно
признаться читателю. В конечном итоге,
интересует даже не само произведение,
а личностный подвиг его создателя,
личность самого творца! Истинное
творчество -- всегда восстание,
истинный художник -- всегда
революционер. Потому что искусство --
это протест против цивилизации!
-- Создайте что-нибудь
покороче, но безусловно гениальное.
-- Я не создаю, я лишь
воплощаю. А пишу я прежде всего в
собственной душе.
-- Вы писатель?
-- Писатель тот, кто
может писать на заказ. Я не могу.
Женщина, покачав
головой, отошла.
-- Каким же образом
ты творишь? -- спросил Дмитрий.
-- Для меня самого это
тайна. Откровение всегда тайна. Когда
пишу от сердца -- получается всё, когда
от головы -- ничего! Я не придумываю, а
лишь подчиняюсь вдохновению, пытаясь
понять, что должно быть написано и как;
стараюсь не столько объяснить,
сколько выразить, и даже не столько
выразить, сколько отразить, уловить
замысел, который обнаруживается в
логике преследующей меня мысли,
помогаю ему выкристаллизоваться.
Творения создаются сами, с моей лишь
помощью. Книга не самоцель, а лишь
побочный продукт размышлений и
наблюдений; и она не самоценна. Для
меня написание романа лишь
инструмент познания мира и себя.
Критики полагают, что
они умнее автора, что они знают тайну
моего творчества. А для меня самого
моё творчество есть тайна, которую я
разгадываю и никак не могу разгадать.
-- И это всё, чем ты
занят?
-- Мир со всё
возрастающей скоростью летит в
тартарары. Что же мне,
присоединяться? В этом абсурде
написание романа для меня самое
достойное из возможных занятий,
другого смысла жизни я для себя не
вижу. Без романа я ничто, без работы
над романом я просто не чувствую
жизни. Я хочу творить и познавать. А
выживать -- не вижу смысла! Жить надо
так, чтобы ежеминутно быть готовым к
смерти. Кажется, я родился с мыслью о
смерти! Я воспринимаю жизнь как
приговорённый к смерти с отсрочкой
исполнения приговора. Пара строчек
откровения стоят нескольких лет жизни!
-- А если всё, что ты
напишешь, окажется никому не
нужным?
-- Плевать. Я создаю
не роман, я создаю себя! Даже если
книга моя не будет востребована, всё
равно для меня творчество не пустая
трата времени. Эта книга нужна прежде
всего мне самому. Иначе я не выживу! Я
пишу потому, что не могу иначе: я живу
этим, я этим дышу! Творчество -- это
мой мир. Не понимаю, как писательство
может быть хобби. Книги должны
писаться кровью!
-- А тебя не смущает,
что останешься непризнанным?
-- Дело не в признании,
а в том, правильно ли я понимаю мир,
верно ли оцениваю себя. К признанию я
не стремлюсь, ибо творю для Вечности.
Я человек абсолютно несовременный, и
не хочу быть таковым. Я из Вечного.
Для меня время измеряется не
количеством прожитых дней, а
количеством выстраданных строк. Мне
хотелось бы создать произведение,
которое бы покорило человечество, без
которого человечество не могло бы
существовать и которое было бы нужно
всем и каждому! Каждый обязан
сделать что-то для Вечности, исполнить
перед Вечностью свой долг!
-- Вы слишком много о
себе думаете! -- с укором сказала
молодая женщина.
-- Много, но
недостаточно. Я обыкновенный человек.
И не хочу делать из себя писателя, я
хочу быть собой! Я не могу писать об
одном, а жить иначе! Настоящий
писатель -- не сочинитель; он лишь
отражает жизнь, ибо сочинить правду
невозможно, можно лишь её отразить.
Правда выше вымысла! А выше правды
Поэзия правды! Я видел Тайну, и хочу,
чтобы её увидели другие. Моя задача не
учить читателя, а побудить его вместе
разгадывать Тайну. И для меня счастье,
если читатель откроет в тексте больше
смыслов, нежели открыл я. Я хочу
помочь человеку задуматься, создаю
пространство для размышлений, не
навязывая своего мнения, поскольку
каждый должен сам постичь себя и
загадку мироздания. Нужно научиться
не только смотреть, но и видеть, не
только слышать, но и различать.
А что касается
признания, то известным я никогда не
мечтал быть. Когда однажды прочитал в
гороскопе: "будет писать, но успеха
не добьётся", вначале опечалился,
а потом понял, что так и должно быть,
именно это мне и нужно.
-- Какой толк тогда
писать, если останешься неизвестным?
-- Вот тогда-то и
возникают толковые произведения.
Писать надо о том, что сам лично
пережил, выстрадал, -- всё остальное
ложь! Дело не в литературных изысках,
а в постижении сокровенного! Хуже
всего, если скажут: раньше он писал
вдохновенно, а теперь красиво, талант
превратился в мастерство. Творчество --
это прежде всего чувства, а мысли и
слова -- они из чувств. Чувства,
настроение художника не пустое, это
игра вдохновения, лабиринты
творческого процесса. Вдохновение
иррационально. Без вдохновения нет
творчества. Но оно требует веры!
-- А чего больше в
творчестве, веры или предопределения?
-- Не может
сколько-нибудь стоящий художник не
верить в Бога, ну, или во Вдохновение, в
Музу, -- дело не в названии, а в чувстве,
которое побуждает не спать ночами и
творить, творить, творить... Ведь творит
художник не потому, что надеется быть
понятым, а от неустроенности,
преодолевая страдание, а вовсе не от
душевного комфорта. Для него
творчество -- самоспасение! Именно
потому истинное творчество
бескорыстно. Таково назначение
художника -- превращать страдания в
произведения искусства. Главная же
цель -- чистота души, постижение
Истины и обретение покоя.
-- А что делать, когда
есть нечего?
-- Я и сам себя часто
об этом спрашиваю, и сам же отвечаю:
"Не волнуйся, всё будет в своё
время. Работай и насладись
ожиданием". Вот так и живу: без
планов, без денег, сегодняшним днём.
Страх есть, но какой-то инстинктивный,
да и тот растворяется верой. Вера моя
удивительна! Откуда она -- не знаю. Она
выше моего понимания. Но я
подчиняюсь ей. Правда, и выхода у меня
другого нет. Я делаю то, что велит мне
Голос. Если Его не слушаюсь, то
возникает чувство неудовлетворённости
и необъяснимой вины. Голос я ощущаю,
как реальность, и не могу Ему не
верить, не могу не слушать Его. Эта
вера словно открывает передо мной
будущее. Насколько верю, настолько и
вижу. Голос подчиняет меня себе, и у
меня фактически нет выбора: либо
верить Голосу и быть счастливым, либо
не верить -- и тогда нет ощущения
перспективы, нет надежды, нет радости
каждого дня. Когда верю -- слышу, как
Он говорит: "всё будет", и
испытываю счастье, лечу, обретая
крылья; если не верю -- тоскую, не зная
чем заняться, и передо мной
раскрывается бездна отчаяния, я
словно убиваю себя, лишая надежды.
Вера делает меня безрассудным,
заставляет совершать то, что в здравом
уме человек не сделает. Но не в этом ли
и состоит чудо веры?! Она заставляет
меня действовать, а значит, жить и
мечтать. В безверии я коченею: ни
мечты, ни надежды, ни действия... Вера
идёт от Голоса, это точно!
-- Но не теряешь ли ты
свободы воли, вверяя себя Голосу?
-- Пройдя через боль,
неудачи, разочарования, я убедился --
Голос желает мне блага. То есть благо --
это подчинение Голосу. Таким образом,
моя свобода заключается в том, чтобы
понять своё благо и подчиниться Голосу.
Хотя, по правде говоря, бывает страшно
оттого, что, поверив окончательно и
полностью подчинившись, я могу просто
сойти с ума. Ведь если окажется, что
всё не так, то ничего не останется, как
покончить с собой, потому как тогда уже
совсем будет нечем жить, если веры не
будет. Со стороны это может показаться
сумасшествием. Однако я лучше буду
голодать, но жить в вере, потому как
творить можно только веруя. Ведь
творчество это всегда немного
сумасшествие. Только лучше уж
казаться сумасшедшим, чем быть
никем!
У меня сейчас
критическая ситуация: либо бросить
творчество и заняться зарабатыванием
денег на прокорм, либо верить и творить
в нищете. Я должен выбрать между
счастьем творчества и бессмысленным,
бесцельным существованием в
комфорте. Не знаю, что и делать.
Только чувствую, нет у меня выбора:
изменить дару я не могу, ибо без
творчества уже нет меня! Для того, кто
вкусил упоение вдохновением, все
радости и горести тела становятся
неважными.
-- Неужели
невозможно зарабатывать на жизнь и
при этом заниматься творчеством?
-- Творчество забирает
все силы. А главное -- требует веры, а
значит, самопожертвования. Я смогу
творить в нищете, если только буду
абсолютно верить в свой дар. А если
дара нет, то незачем и писать. Ради
развлечения не ст?ит.
-- А может, ты внушил
себе идею о своей избранности, став
пленником собственного воображения?
-- Допустим, я
бездарен. Тогда, выходит, вера моя --
иллюзия. Выходит, и Бога нет, а лишь
самовнушение. Но если творчество моё
не от Бога, то значит, всё написанное
лишь плохая моя выдумка. Но я-то знаю,
знаю, что всё это не моё, и стихи я
прежде никогда не писал. Они
откровение для меня самого. И откуда
взялось вдохновение? почему? Мне
важно быть предельно честным с собой,
во сне и наяву, чтоб был себе я
интересен и твёрдо знал, что не солгу.
Но так уж человек устроен, что жизнь
диктует бытиё. Но не хочу я быть
спокоен. Мне нужно всё иль ничего! Нет,
я не функция условий, и я не
обстоятельств раб. Хочу себя я быть
достоин, признаться честно, раз не
прав. Жизнь требует искать удобства,
неправдою платя за быт. Но не комфорт
мне руководство, а Голос, что во мне
звучит. Он требует предельно честным
быть в каждом слове и в беде, и не
искать тёплого места, а быть лишь
искренним везде. Плевать на страхи и
потери, угрозы жить мне в нищете. Я не
хочу удобства цели, важнее мне не лгать
себе. Свобода мне важнее денег,
любовь превыше, чем расчёт. Мне нужен
искренности берег. Всё остальное же --
не в счёт!
-- Здорово!
-- Когда-то я спорил с
тем, что гений и злодейство -- две вещи
несовместные, а теперь убедился в
истинности этих слов, вкусив, что такое
вдохновение, кому и почему оно даётся.
Стоявший рядом
мужчина горько усмехнулся, листая
книгу, и спросил:
-- Это исповедь?
-- Скорее самосуд.
-- Разве это не одно и
то же?
-- В исповеди человек
говорит то, что хочет и считает нужным
сказать, а в суде он слушает о себе, что
не ожидает и вовсе не желает услышать.
Мужчина поморщился
и положил книгу на место.
-- А может, я дурак? Но
разве дурак отказывается от
материального в пользу духовного,
разве выбирает вечное, отказываясь от
тленного? Проблема в том: ошибаюсь я
или нет, заблуждаюсь или обманываю
себя? Я верю в свои стихи, в роман, и
эта вера кажется мне сумасшествием,
потому что она наперекор всем
жизненным обстоятельствам. Нет, не
могу поверить в бессмысленность
происходящего! Без этой веры жизнь
темнеет и становится безрадостной.
Потеря веры равносильна
самоубийству. Я буду добиваться
своего, и добьюсь. Но только если буду
верить, что писание моё кому-то нужно,
что оно необходимо.
Если бы Господь
сказал мне: "Проси, чего желаешь,
исполню", я бы ответил: мне ничего
не нужно, всё необходимое для
творчества у меня есть! Иногда будто
слышу: "Всё сомневаешься. Может
быть, хочешь сразу сейчас всё
получить? Только для этого нужно
перепрыгнуть через годы твоей
жизни". И я отказываюсь,
предпочитая пережить все трудности,
сомнения, страдания... Всё обязательно
сбудется. Главное верить! А если
освободиться от веры в желаемое, что
останется? Без веры надеешься только
на свои силы, коих не знаешь, а потому
трусишь. Я люблю Господа и всецело
вверяю Ему свою судьбу. Со стороны
это может показаться хватанием
утопающего за соломинку, но у меня нет
ничего кроме веры! Как только потеряю
веру, так и умру.
Я научился видеть в
неудачах благодать судьбы! На все
перипетии смотрю как на
занимательный спектакль, и ещё
интересно, что же из всего этого
выйдет. Даже интересно, что приготовил
мне Господь. Я верю, Он не оставит
меня, Он любит меня, помнит обо мне.
Иначе откуда бы во мне взялось
столько любви?! И веры!
Жить без Бога -- всё
равно что умереть! Ведь если Бога нет,
то и бояться нечего! Только почему-то
все сомнения и логические доводы не
могут поколебать во мне веры. Они
разбиваются о чудо откровения и
вдохновения, которые дарованы мне, и
потому отрицать их для меня
невозможно! Вся сила в вере, а душа -- в
надежде. И нету больше в жизни ничего.
Без Бога жить я не могу как прежде.
Ведь я уже всецело раб Его!
Нет, что-то во мне не
позволяет отрицать Бога, словно это
некая реальность, стена, которая не
допускает даже сомнения в своей
реальности. Без Бога для меня жить
просто невозможно. Он часть меня. Он --
это я, а я -- это Он. Для меня это
очевидно, как дважды два.
-- А если ты
ошибаешься? Вдруг твои представления
о мире и о себе наивное заблуждение?
Или просто у тебя нет таланта, -- мало ли
графоманов на свете? Не за своё дело
взялся. Ну и пиши в свободное время. А
жертвовать всем ради иллюзии, это
признак глупости или...
-- Отказаться от
поиска Истины я не смогу, да и не
считаю нужным. Для меня вопрос стоит
ребром: чем жить? Не в плане,
разумеется, жратвы, а в плане смысла
существования. Мне сорок лет --
"час пик" мужчины? И всё
сейчас иль никогда. Что отличит меня в
сём мире, наполнит смыслом все года?
Заботят всех лишь средства к жизни, и
как подольше бы прожить. А для чего? --
ни грани мысли! Цель жизни для меня --
творить! Лишь творчество моё спасенье.
Себя тем в жертву приношу. Без веры
нет мне откровенья. Пока я верю -- я
живу!
-- Но стоит ли
жертвовать всем, когда в кармане
пусто?
-- Выбор нищеты есть
самопожертвование, которое даёт веру,
а вера дарит вдохновение. Но это не
завет с Богом, не договор.
Произведения искусства -- всегда
самопожертвование. Ведь цель
искусства -- помогать человеку
чувствовать себя счастливым. Надо
доверится Господу! Он подскажет, тем,
как будут складываться обстоятельства.
Если веришь, то следуй туда, куда
влечёт тебя душа, подчиняясь
естественному, то есть божественному,
ходу событий. А судить о Его
намерениях можно по удаче, которая
выражается в благодати помощи. Если
есть вера, значит, идёшь правильно!
-- Так идти работать
или продолжать творить в нищете?
-- Делай то, что
считаешь для себя необходимым. А
необходимость в том, чтобы
осуществить себя. Вот у меня проблема:
книгу не берут, денег нет. Что делать?
Если всё предопределено, то не делать
ничего? Но я не могу сидеть сложа руки
и ждать, не могу не творить, не могу не
искать. Эта необходимость более
внутренняя, чем внешняя. Почему я
пишу? Потому что верю в своё
призвание или потому что не могу
иначе? Всё в этом мире необходимо.
Никакое усилие не напрасно с позиций
предопределённости, каждое действие
необходимо! Вот и выходит: всё, что с
упорством настойчиво делает человек,
не видя при этом для себя иной
возможности, тоже необходимо.
Выходит, и труд мой, и роман
необходимы, и получается,
предопределены?
-- Но кормить-то себя
надо?!
-- Да, но не для того,
чтобы выживать. Самый опасный недуг
для художника -- это сытость,
удовлетворённость физическая и
духовная. Сытость убивает душу! А
потому художник должен быть голоден и
одинок.
-- Почему?
-- Иначе не будет веры.
Только вера даёт вдохновение.
Истинный художник нищенствует,
потому что выбирает жизнь духовную,
пренебрегая плотью, ибо иначе не
постигнуть Дух, не заслужить
вдохновения. Заработать деньги проще,
чем написать несколько памятных
строчек.
Для меня проблема
хлеба насущного -- критерий истины; она
не позволяет подтасовывать факты,
приукрашивать действительность,
искажать истину. И в то же время
заботы о хлебе не позволяют
оторваться в своих фантазиях от земли.
Хотя жить, как живу я, сущее безумие:
без денег, без работы, без признания...
Но зато есть вера! А если вдруг
появятся деньги, слава... Ведь тогда
будет хуже, ведь тогда вдохновение
может исчезнуть. Писательство потому
и не может быть промыслом! Подлинное
искусство бескорыстно, потому что от
Бога!
-- Вы абсолютно правы,
-- вдруг сказала стоящая рядом
женщина. -- Я слушала вас, и хочу
сказать, что со всем согласна. Не могу
я ходить на свою каторгу, не могу! Это
меня убивает! Ведь я поэт. Я гений! Я
должна дома сидеть и писать стихи, а не
стоять вот здесь, зарабатывая себе на
пропитание. Я достойна лучшего! А всё
от дисгармонии. Гармонии во мне нет.
Ведь я думала, что опубликуюсь и займу
место, буду жить этим, писать стихи.
Ведь я гений. И стихи у меня
гениальные! Вот послушайте.
