НОВАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Кофырин Николай Валентинович: "Странник"

[ 1 ... 75 76 77 78 79 ... 105 ]
предыдущая
следующая
однажды, после дорогого подарка, довольная, словно в оплату, произнесла: "иногда мне кажется, что я люблю тебя". И больше ни разу, ни слова, ни слова о любви, ни единого словечка!
   Я верил ей, а она обманывала меня, -- влюблённые всегда жертвы! Она обманывала меня, и при этом была искренней -- так, во всяком случае, мне казалось. Я верил, верил, растворяясь в доверии к ней, и тем был счастлив, ибо в этом и была заключена для меня любовь.
   Когда она решила стать женщиной, я не смог причинить ей боль, -- так сильно любил! -- возможно, потому и оказался не первым.
   Я добровольно выбрал свой ад! А разве возможно было иначе? Я не мог отказаться от любви, и был счастлив, зная, что срок счастья моего ограничен и за него придётся расплачиваться страданием.
   Но что за страсть мучить любимое, любящее тебя существо? что за дьявольское наслаждение? Откуда в ней это? Почему?
   Когда она поняла цену своей красоты, я перестал быть ей нужен, и она решила освободиться. Она решила идти дальше, не останавливаясь на одном, пусть даже муже. Если бы я не отпустил её, она бы меня убила, -- в этом я не сомневаюсь. Эта женщина способна на всё, на всё абсолютно!
   Когда я понял, что стою у неё на пути, как ни мучительно, но отошёл в сторону, в надежде, что она вернётся. И до сих пор надеюсь, словно чувствую, что это не конец и будет продолжение нашего романа, пусть даже не в этой -- в другой жизни.
   С самого первого взгляда я почувствовал, что эта девочка бросит меня. Возможно, она лишь хотела стать женщиной, и я подходил для этого. Ей было одиноко и хотелось тепла. Не зная отцовской любви и ласки, она искала во мне то, что не дал, или не захотел дать ей отец. И она полагала, что ей пора узнать, что такое любовь.
   Ей хотелось узнать о мужчинах всё, всё до конца. Её неудержимо влекло к новым неизведанным ощущениям, ей хотелось быть женщиной. Она ещё шалила, как девочка, желая поиграть во взрослых с опытным мужчиной, и я подыгрывал ей, надеясь, что игра перерастёт в нечто серьёзное. Но когда уже готов был позабыть обо всём и ринуться в бездну, она испугалась. Для меня всё было серьёзно, чрезвычайно серьёзно, я видел в ней судьбу свою, а она во мне лишь " папика".
   Неужели она изменяла мне со мной? ... Или с кем-то другим? ... Быть может, она хотела узнать не мужчину, а мужчин, и любовь, и измену?
   В каждой женщине я видел мадонну, видел и в ней, а она была самой обыкновенной. Нет, необыкновенной! Необыкновенной она оставалась во всём! Даже когда соглашалась "дать" за подарок к празднику.
   Чего же в ней было больше: мадонны или шлюхи? Наверное, в зависимости от обстоятельств.
   Каждая женщина мадонна. И шлюха. Причём одновременно. Монахиня и проститутка, ангельская невинность и дьявольская порочность, продажная и возвышенная, святая и шлюха. Они живут чувством, но и расчётом, и расчёт часто оказывается сильнее. "Надо пользоваться своей молодостью и красотой!" -- банально, и никакой тайны!
   Она использовала меня, и я соглашался, поскольку был счастлив, как может быть счастлив взрослый мужчина с невинной девочкой-девушкой, ищущей в нём защиту, а в ответ отдающей своё нетронутое тело и душу.
   Мы оба нуждались в тепле и понимании, но, прожив вместе три года, будто прошли сквозь друг друга, так и не познав любви. Грустно. Но я люблю грусть, люблю грустить о прожитом, мечтать о невозможном; нас сближало невозможное, нереальность, которой мы жили, из которой были родом, в которой резвились как дети.
   Я любил её, и она позволяла себя любить, дарить подарки, быть нежным, сохраняя при том, скорее неосознанно, чем намеренно, полосу отчуждения -- преграду, на которую я постоянно натыкался в проявлениях нежности. Она лишь была со мной... А на деле...
   Я так и не понял, с кем она жила, когда мы жили вместе, с кем спал я, лаская и целуя такое знакомое и такое не родное тело. Эта женщина мне не принадлежала, хотя и жила со мной.
   Непостижимым образом в ней совмещалось небесное и земное. Я летал с ней, парил над ней, но никогда так и не смог до неё дотянуться, никогда так и не смог понять, что она за человек, чего в ней больше: от птицы или от змеи? Или я просто выдумал её -- свою богиню?
   Земная женщина оказалась практичней. Как только она встала на ноги, так сразу заявила о своей независимости; кажется, она была независима даже от себя самой. Конечно, мне льстило, что у меня такая красавица жена, но я знал, чем неминуемо это обернётся. Она хотела блеска, поклонения, шика -- я же искал тепла и уюта! Покой с такой женщиной был невозможен! Это всё равно что хранить в неприспособленной квартире драгоценный бриллиант -- рано или поздно его украдут; а потом, страх потерять отравляет каждую минуту существования.
   Я уже смирился, что рано или поздно её украдут. Так и случилось. Я лишь нашёл алмаз, со мной она узнала себе цену, и теперь бриллианту требовалась достойная оправа, которую я не в силах был обеспечить, и потому не удерживал, когда она решила перейти к другому -- более достойному владельцу.
   Она решила найти более состоятельного, более значительного, более уверенного в себе.
   Или потому, что не любила?
   Она не могла быть иной, она воплощала себя -- свою судьбу, устремлялась, куда влекло её чувство, я же -- куда указывал разум.
   Я рассматривал брак именно как брак в отношениях мужчины и женщины. Я хотел семьи, но не верил в семью; она, похоже, тоже. Пример наших родителей не был соблазнительным, скорее, поучительным. Я не хотел торопиться с женитьбой, но отказаться от её настойчивого предложения не посмел. Она сама попросила жениться на ней, сказала, что хочет взять мою фамилию, и я поверил.
   Странно, неужели я всё ещё люблю её? Да, я хочу её тепла. Но это не значит, что я готов жить с ней. Но если... если бы только она меня полюбила...
   Как она хороша, как удивительно хороша! Беременность делает её неотразимой! Нет лишь прежней робости, страха перед неизведанным.
   -- Здравствуй. Ты прекрасна! Как мне хочется поцеловать тебя. Позволишь? -- Она снисходительно кивает. И хотя не отвечает на поцелуй, одно лишь прикосновение пробуждает во мне чувства -- те, когда мы были счастливы, когда мы были вместе. Она не отстраняется, и я чувствую, как нежность коснулась меня, и я с наслаждением окунулся в неё с головой.
   Ощущая, как нежность волнами окатывает меня, я спросил её взглядом, и она не ответила "нет". И тогда, как двадцать лет назад, я ладонями коснулся её животика, словно стараясь поддержать, облегчить её тяжесть. Она не оттолкнула меня, и я стоял, поддерживая ладонями сладостный груз, ощущая себя одним существом с ней.
   -- Позволь мне поцеловать его. Как тогда. Позволь, умоляю!
   Она отвечает глазами, и мне кажется, будто она любит меня. Волна нежности накрывает меня с головой.
   Осторожно снимаю с неё одежды и, наконец-то, вот он -- её белый животик. Касаюсь его, глажу, и не могу удержаться, и целую. Чувствую, ей это приятно, и вновь целую нежно. Животик большой и упругий. Я глажу его и чувствую, как тону в нежности. Едва дышу. Целую, глажу его, растворяясь в бесподобном эротизме... Вдруг чувствую, как что-то толкнуло меня в губы.
   -- Это он, это он! -- кричу, захлебываясь от переполняющего меня счастья. -- Это ножка, а это... это ручка...
   Он толкается, словно просит моей ласки, и я целую его ручку и ножку сквозь тонкий слой разделяющей нас мраморной кожи, и чувствую, что он чувствует, как я целую его, он ощущает мои прикосновения и отвечает на них, прося ещё и ещё. И хочется целовать ещё и ещё, и целовать, и гладить, и ласкать... Кажется, сойду с ума от счастья! Я на вершине блаженства! Какое невероятное, непостижимое счастье! И уже не уйти.
   Неважно, чей это ребёнок, -- сейчас он мой. Хочется гладить, целовать, чувствовать нежное тепло, восхищаясь этим чудом природы, и тем счастьем, которым оно одаряет меня.
   Я полон желания, которое не ищет удовлетворения. Просто счастлив! И хочется умереть. Потому что знаю: большей радости испытать не придётся, большее счастье просто невозможно!
   В моих руках вселенная, которая вот-вот заживёт новой, своей жизнью. И всё повторится: мечты и страдания, ошибки и радости, муки и счастье. И она, эта вселенная, создаст новую вселенную, продолжит череду удовольствий и мучений -- непостижимую мистерию жизни, трагическую и счастливую.
   И я плачу, плачу от счастья. Почему? отчего? зачем?
   Я создал новую жизнь -- просто и удивительно! -- и ощущаю себя Творцом, которому по силам всё, если уж по силам такое.
   -- Я люблю тебя! Люблю несмотря ни на что! И всегда буду любить! С кем бы ты ни была! Ты всегда будешь моей женой! Потому что с тобой я счастлив! Ты всегда со мной! Всегда во мне! И я счастлив! Потому что люблю тебя! Люблю несмотря ни на что!
   -- Надоел! Я устала от тебя. Мне хочется молодого тела. Ты стар для меня. И недостаточно богат... недостаточно могущественен... недостаточно знаменит... Я родилась не для того, чтобы сидеть дома и вечно ждать тебя с работы. Мне уготована другая жизнь, понимаешь ты это?! Я добьюсь всего сама!
   -- Но я не могу перестать тебя любить!
   -- А мне наплевать. Ты больной!
   -- Да, я болен -- я люблю тебя!
   -- Идиот!
   -- Да! Да! Да!
   -- Я ненавижу тебя!
   -- А я люблю тебя!
   -- А я ненавижу! Не--на--ви--жу!
   -- Но что же мне делать, если я люблю тебя?!
   -- Пошёл на хуй!
   "Вынести это невозможно! Этот пожар невозможно потушить ничем! Как я хочу убить её! Убить! А потом умереть".
   -- Ты разрываешь мне сердце! Я не могу без тебя! не могу!
   Пытаюсь обнять, поцеловать.
   -- А мне наплевать! Я выхожу замуж и уезжаю с мужем в Париж. А ты, старый хрен, будешь здесь подыхать, в этом дерьме! И дочь будет жить со мной, а не с тобой, козлом вонючим. Так что завидуй молча, педераст старый!
   "Сволочь! Сволочь!! Надо отомстить ей, отомстить! Она вытерла об меня ноги и пойдёт дальше, она готова идти по трупам. Ненавижу! Ненавижу!! Надо отомстить ей! Надо заставить себя уважать!"
   -- Никуда ты не уедешь! Я подам иск в защиту дочери на выплату алиментов, и пока будет длиться суд, ты останешься здесь; а суд будет длиться вечно.
   Она в растерянности.
   -- Ты не посмеешь! не посмеешь!
   -- Мне нечего терять!
   -- Ты дьявол! Я ненавижу тебя, ты понял?! Ненавижу! -- В истерике она бросается на меня и бьёт кулаками лицо, грудь. -- Гад, сволочь, подонок!
   "Как я ненавижу её! Как я люблю её!!"
   -- Я люблю тебя! люблю!
   -- Сволочь! Подонок! Хуй!
   "Нет, я не могу, не могу больше!.."
   Хватаю её за горло. Она отталкивается, бьёт меня руками, ногами, но я не выпускаю.
   "Я не могу больше, не могу! Сволочь! Гадина! Мразь!"
   Она постепенно обмякает, лицо её, которое я целовал когда-то, становится красным, багровым, глаза выпученные с ненавистью смотрят на меня.
   "Что же я наделал! Что я наделал!! Я убил, убил свою любовь! Господи, что же это? Зачем? Или иначе было невозможно? Или судьба моя такая? Неужели невозможно иначе? Что же подчиняет меня? Страсть? Но что есть страсть? Кто или что стоит за моей страстью? Кому интересно наблюдать, как я страдаю, люблю, убиваю? Ощущение такое, словно кто-то смотрит на мои мучения, и кого-то они развлекают. Неужели так нужно, неужели во всём этом есть какой-то смысл?"
   -- Ты разрываешь мне сердце. Я не могу без тебя! не могу!
   Пытаюсь обнять, поцеловать.
   -- А мне наплевать! Я выхожу замуж и уезжаю с мужем в Париж. А ты, старый хрен, будешь здесь подыхать, в этом дерьме! И дочь будет жить со мной, а не с тобой, козлом вонючим. Так что завидуй молча, педераст старый!
   "Сволочь! Сволочь!! Надо отомстить ей, отомстить! Надо заставить себя уважать!"
   -- Никуда ты не уедешь! Я подам иск в защиту дочери на выплату алиментов, и пока будет длиться суд, ты останешься здесь; а суд будет длиться вечно.
   Она в растерянности.
   -- Ты не посмеешь! не посмеешь!
   -- Мне нечего терять!
   -- Ты дьявол! Я ненавижу тебя, ты понял?! Ненавижу! -- В истерике она бросается на меня и бьёт кулаками лицо, грудь. -- Гад, сволочь, подонок!
   "Как я ненавижу её! Как я люблю её!!"
   -- Я люблю тебя! люблю!
   -- Сволочь! Подонок! Хуй!
   "Нет, я не могу, не могу больше!.."
   Хватаю её за горло. Она отталкивается, бьёт меня руками, ногами, но я не выпускаю.
   "Я не могу больше, не могу! Сволочь! Гадина! Мразь!"
   Она хватается за сумочку, выхватывает нож и вонзает мне в шею.
   -- Получай гад! сволочь! подонок! хуй! козёл! педераст!
   Тёплая кровь струится по шее.
   "Наконец-то. ... Как хорошо. ... Спасибо! ... Ну же, ещё, ещё... пожалуйста, ещё один поцелуй... последний..."
   Я падаю, и она в исступлении пинает моё тело, выкрикивая проклятия, ещё и ещё вонзает нож в мою беззащитную грудь.
   -- Подонок! сволочь! мразь! хуй! козёл! педераст! сволочь!..
   Вдруг ужас искажает её лицо. Она падает на пол, закрывает лицо руками, и страшный рёв содрогает мне душу.
   Я добился, добился своего! Это счастье -- умереть от руки любимой женщины. О такой смерти можно только мечтать! И я мечтал, да, я мечтал об этом. Я добился того, чего хотел! -- Вдруг что-то тронуло меня... буквально коснулось души... -- И чего ты добился? -- Это было неизбежно, это судьба моя! -- Неужели невозможно было иначе? -- Иначе? Но как? -- Местью заставить себя уважать невозможно. А вот прощением... Простить и отпустить. Это высшее проявление любви. Пусть едет. Ведь счастлива она не будет ни с кем и никогда. Не надо удерживать, не надо, -- вот действительное проявление мудрости! -- это бесполезно; может, и не бессмысленно, но бесполезно, да и невозможно удержать. Пусть едет, пускай сполна хлебнёт покупного счастья. Тогда только, возможно, поймёт, к несчастью своему...
   -- Ты разрываешь мне сердце. Я не могу без тебя, не могу!
   Пытаюсь обнять, поцеловать.
   -- А мне наплевать! Я выхожу замуж и уезжаю с мужем в Париж. А ты, старый хрен, будешь здесь подыхать, в этом дерьме! И дочь будет жить со мной, а не с тобой, козлом вонючим. Так что завидуй молча, педераст старый!
   -- Я прощаю тебя. Прощаю, потому что люблю. Люблю несмотря ни на что!
   -- А я ненавижу тебя! ненавижу!
   -- Сочувствую. Я понимаю твоё стремление изменить свою жизнь, вырваться из серой обыденности, повидать мир, использовать свою красоту, -- не хоронить же себя среди унылых хрущёб! Понимаю и желание "утереть" мне нос, чтобы я "завидовал молча". Но деньги скоро наскучат, и ты поймёшь, что самого главного в твоей жизни не было -- не было любви! И тогда комфортабельный рай превратиться в ад! Мне жаль тебя. Ты никогда не будешь счастлива. Потому что никогда не узнаешь любви!
   Кажется, я знал, предчувствовал, что так оно и будет, словно помнил, помнил, и потому не мог повторить ошибки былого.
   Была ли женитьба роковой случайностью? Если роковой, то уж не случайностью. Это, конечно, она выбрала меня, это она -- львица -- была охотником, а я -- жертвой. Я был загипнотизирован предстоящей неминуемой развязкой. А она развлекалась. У нас сложились сложные отношения охотника и его жертвы. Я жаждал гармонии. Гармония оказалась жестокой. Женщина убивает! -- мужчина лишний!
   Почему она вышла за меня? -- Да потому что была беременна! Как просто. Банально и пошло. И это унижает. Оттого и удержался, чтоб не убить её, -- потому что пошло.
   Не было треугольника, а были вторые, третьи, четвертые, пятые, шестые -- и никого, только две пересекшиеся судьбы!
   Днём я отдыхал, ночью мучился. Без неё. Но рядом с ней.
   Я не мог смириться. Мне казалось, я должен, должен её убить -- только так сможет закончиться наша любовь, а отнюдь не оглашением судебного решения.
   Я не смог сделать её ни счастливой, ни несчастной. Хотел убить, но так и не убил.
   Ей повезло. На моём месте мог быть другой. Я не бросил её. Она ушла сама. Когда захотела.
   Ошибся ли я в жене, ведь она бросила меня? Нет, не ошибся. Она во всём была моя: и в том, какую слушала музыку, и как принимала цветы, и как приходила ко мне, и в том, как ушла -- она была моя, судьба моя!
   Я мечтал о сказке, и сказка сбылась, вот только конец у неё печальный.
   Вспоминаю нашу первую встречу и убеждаюсь, что не мог поступить иначе. Я поступил, как подсказывало мне чувство, и понимаю, что поступил правильно -- как было мне необходимо!
   Исход женитьбы был предрешён: любовь к Истине была сильнее любви к женщине. Бог дал мне женщину и освободил от женщины, чтобы я пошёл дальше.
   Я всегда любил женщин любовью возвышенной, а потому казался им странным, непонятным. Духовное общение было для меня соблазнительнее телесных ласк. Половые наслаждения не могли заменить общения душ.
   Любовь к женщине ещё не вся любовь. Но может стать всей жизнью!
   Для меня любовь уже не столько любовь к женщине. Я никогда не говорил: "если бы мы могли быть всегда вместе, то я бы любил тебя до конца своих дней", -- понимал, что это невозможно.
   Как ни велика моя любовь к женщине, мне этого мало, и ничего не могу с собой поделать.
   Ни об одной женщине я не могу сказать, что она меня покорила. Не может женщина знать мужчину лучше, чем он сам знает себя!
   А может, и вправду, женщина портит душу, как вода вино?
   Да, можно прожить с женой вместе всю жизнь, но так и не проникнуть в её истинную сущность; узнать её всё равно что постигнуть тайну Вселенной!
   Возможно, и Вселенная есть история любви, чьей-то.
   Нет, не укладываются логические умозаключения в тайну любви, не дают ответа. Это вне логики, вне биохимии. Это тайна трансцендентная! Как, почему люди влюбляются, а потом убивают друг друга? -- непостижимо!
   Какое странное чувство пронзило меня, когда я впервые увидел её. Словно вспомнил, вспомнил давно позабытое, когда-то выстраданное вместе. Что-то далёкое, родное заставило подойти к этой, с первого взгляда, невзрачной девушке. Я почувствовал, что знаю её, чувствовал, что помню её, -- это была память боли!
   Она определённо была моя. Судьба моя! Моя погибель и моё счастье! И я пошёл навстречу своей судьбе. И уже не сомневался, что она станет моей женой, словно она уже была моей женой, и нам предстояло повторить, что когда-то уже было.
   Кажется, я знал её целую вечность. А потому узнал сразу, выделив из толпы. Но не из-за красоты, а... Сам не знаю почему! Нет, это не была любовь с первого взгляда. Я просто узнал её, словно мы были
[ 1 ... 75 76 77 78 79 ... 105 ]
предыдущая
следующая

[ на главную  |   скачать полный текст  |   послать свой текст ]