Новая русская литература. Кофырин Николай Валентинович: "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак"

НОВАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Кофырин Николай Валентинович: "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак"

[ 1 ... 48 49 50 51 52 ... 96 ]

-- Все люди эгоисты. Отличие только в том, что именно человек в себе любит, а что ненавидит. А что значит, по-вашему, жить с женщиной?

-- Это значит жить ради нее.

-- Ради такой красавицы, как вы, многие будут готовы на любое сумасбродство. Вы способны вызывать восторги окружающих и влюблять в себя. Что еще нужно вам для самоутверждения?

-- Умная женщина понимает, что полностью себя реализовать она может лишь с мужчиной. Вот вам нужна женщина...

-- Нет, -- перебил ее Дмитрий, -- мне нужен прежде всего человек.

-- Вы противоречите сами себе.

-- К сожалению, вы просто не понимаете, в чем суть моей гармонии.

-- Вы не искренны.

-- Я давно уже заметил: чем более я искренен, тем больше мне не верят. Но поверьте, быть собой гораздо интереснее, чем быть своим, ведь узнать себя и других можно, только когда правдив. Мне легко быть искренним, потому что мало кто способен поверить моим словам.

После этих слов наступило долгое молчание.

-- У вас красивые глаза, в особенности, когда они закрыты, -- первым нарушил тягостную тишину Дмитрий.

-- Я и сама хороша, когда сплю зубами к стенке, -- раздраженно добавила Анна.

-- С такими красивыми ногами вы бы могли сниматься в рекламных роликах.

-- Вам нравятся мои ноги? -- спросила Анна завлекающе.

-- Я не могу рассматривать ноги отдельно. Меня интересует прежде всего ваша душа.

-- А мне приятно, когда мужчин возбуждают мои ноги.

-- Глядя на вас, у меня складывается впечатление, словно вы состоите из красивых ног, рук, и прочих чужих частей тела; ваши -- только глаза. В вас нет плавных, гибких линий совершенства. Вы вся из углов, вся сексуальная, вся напоказ. А душа...

-- Я обыкновенная женщина, -- перебила Анна, -- и как все нуждаюсь в простом человеческом счастье. Но не такого, когда за минуту можно поиметь, отряхнуться и пойти дальше. Не всегда удается жить душой, да и не каждому она нужна. Вот я хочу целоваться, но ведь вы не будете целовать любую.

-- Всех женщин можно целовать, но по-разному. Я готов и вам поцеловать руки, если вы не станете возражать.

-- Нет уж, не надо.

-- Почему? Разве у вас на руках эрогенные зоны?

-- А вы хотите знать, где у меня эрогенные зоны? -- промурлыкала Анна.

-- Нет, -- поспешил ретироваться Дмитрий.

Слушая Анну, он постоянно ловил себя на противоречии между ее прекрасной внешностью и далеко не ангельским нутром. "Такая проглотит и даже не почувствует вкуса мой любви", -- подумал Дмитрий, в который раз испытав горечь от того, что самые лучшие годы вынужден проводить без счастья с женщиной. Однако довольствоваться одним лишь телом не мог и не хотел.

-- Чего же вы хотите от бедных женщин?

-- Души. И неважно, как удастся в нее проникнуть: через интимную близость или благодаря разговору о сокровенном.

-- Знаете, вы живете, словно рак-отшельник в своем идеальном мире, боясь выйти на свет божий.

-- А зачем выходить?

-- Чтобы взглянуть правде в глаза. Вам нужно найти женщину, которая помогла бы вам не жить в одиночестве.

-- Женщины с трудом выдерживают меня, потому что им непонятна та жизнь, которой я живу, и моя любовь тоже. Рано или поздно они сбегают от такого странного человека, как я. Лучше быть в одиночестве, чем постоянно доказывать, что ты не такой, каким тебя видят окружающие. Я устал оправдываться, а потому предпочитаю жить один. Вот и вы упрекаете меня в том, чего сами не знаете, будто я говорю не то, что думаю. Вам трудно поверить в мою искренность, потому что вы сами неискренни.

-- Но я открыта перед вами.

-- Вы спрятались от себя самой.

-- Не все же могут быть такими незаурядными личностями, как вы. У вас дьявольская внешность.

-- А я представляю дьявола не иначе как чертовски красивую женщину. Вами можно любоваться, но любить едва ли.

-- Почему?

-- Вы слишком красивы.

-- Пусть я останусь обычной серой мышкой с простыми желаниями земной женщины, пусть буду как все, но, по крайней мере, не останусь одна.

-- Вы всегда будете одна, потому что ваша красота возбуждает любовь, которую вы сами не можете понять, и на которую мало кто способен ответить. Вы обречены на восхищенье поэтов, женщин и мужчин, но лишь кумир для поклоненья, в том сомневаться нет причин. Прохладной жизнью жить скульптуры и взор пленительно ласкать и прятать внутрь огонь натуры -- кто хуже может так страдать? Страх от любви подрезал крылья, полет вам снится лишь во сне, а тело стонет от бессилья, когда душа горит в огне. Забыть, продать и отказаться уж вы готовы от мечты и даже можете отдаться, лишь только б не было любви. И как понять вам Идиота, что любит все вокруг себя. Семьи дороже вам работа, а ночью секс вместо огня. Без нежности засохли руки, отвыкшие от тонких ласк, болят без поцелуев груди и слезы катятся из глаз. Хотите от любви отречься, отдавшись суете сует, чтоб никогда уж не увлечься и чувствам полный дать запрет. Но к счастию, душа бессмертна. Ее убить нам не дано. И потому любовь нетленна -- любить мы будем все равно!

-- Кто это написал?

-- Я.

-- Когда же успели сочинить?

-- Думая о вас.

-- Спасибо. Но я не понимаю, почему вы боитесь признаться...

-- Я говорю о любви, потому что ни одна женщина не захочет мне поверить. Женщины слишком земные, чересчур природные существа.

Дмитрий говорил так, словно перед ним была не женщина.

-- Нельзя желать одновременно семьи, свободы и любви. Полет вам снится, несомненно. Но не пускают путы лжи.

Анна сидела, стиснув зубы, нога на ногу, вынужденная наблюдать, как он парит над ней и не скрывает наслаждения от полета. А он летел, устремляясь все выше и выше, зовя за собой, словно испытывал ее веру. Видя его планирующим, Анна в отчаянии только сжимала кулаки. Несколько раз безнадежно подпрыгнув, она так и не смогла оторваться от земли.

-- Вы женоненавистник!

-- Напротив, я люблю женщин, и не могу сказать, что они меня не любят. Но всех пугает моя странная жизнь и непонятная любовь, и сам я со своими причудами. Никто не в состоянии был долго меня выдерживать. А все потому, что мне нужно не тело, но душа, душа...

-- А вот некоторым нужно и тело, -- сказала Анна, давая понять, что подразумевает себя.

-- Странно. Мне кажется, вы женщина, которую вряд ли удовлетворят случайные связи.

-- Откуда вы знаете?

-- На бездушный секс вы просто неспособны.

-- А что плохого в сексе?

-- Тот, кто придумал это слово, пытался оправдать близость без любви. Наслаждение сексом сродни пьянству. А опьянение не может быть счастьем.

-- Это, быть может, вам трудно переспать с женщиной, а нам, простым смертным, секс кажется вполне приемлемым.

-- Секс без любви -- все равно что пища без специй. Вкусив однажды сладость полета, я уже не соглашусь на что-то низшее.

-- Неужели вы не нуждаетесь в простых человеческих ласках?

-- Конечно, нуждаюсь. Вопрос в том, наполнены ли они любовью? Если кому-то нужен просто оргазм, то не стоит обращаться за этим ко мне.

-- Но ведь существуют женщины, которые не могут жить без этого. Неужели вы холодный мужчина? Или предпочитаете ограничиваться самоудовлетворением?

-- Лучше отказаться от тела, чем получить одно лишь тело.

-- Обходиться без женщин могут либо импотенты, либо извращенцы, -- произнесла Анна раздраженно.

-- Меня привлекает прежде чего чистота. Чистота тела, дома, одежды, но главное -- души. Эротичность не главное содержание женщины, а сексапильность не основная ее характеристика.

-- Только не надо выделываться и представлять себя этаким святошей, проповедник вы наш, -- зло усмехнувшись, сказала Анна.

-- Когда я люблю женщину, то готов дать ей все, что она пожелает. Если же не люблю, то имею далеко не все, что хотел бы подарить.

-- А вы попроще изъясняться можете?

-- Наверно, не могу. Вы умная женщина, но мне гораздо приятнее было бы общаться с женщиной доброй. Ваша красота вызывает восхищение, но не желание. Для меня красота это потребность души в совершенстве.

-- Непонятно вы говорите, -- сказала Анна, вплотную приблизившись к Дмитрию.

-- Что же здесь непонятного? -- ответил он, чувствуя дурманящий запах ее тела.

-- Непонятно, и не хочу понимать, -- промурлыкала Анна.

"Они не хотят, просто не желают понимать -- вот в чем проблема, -- подумал Дмитрий. -- Не хотят думать, не хотят брать на себя ответственность. Они хотят наслаждаться!"

-- Вы чудак.

Изящным движением руки Анна вынула шпильку из пышной прически, и длинные красивые волосы рассыпались по ее плечам.

-- Вас не коробит, что вы относитесь ко мне как к средству удовлетворения своего женского тщеславия?

-- А разве вам от этого плохо?

Нагнувшись к лицу Дмитрия, Анна тихо произнесла:

-- Кому нужен ваш душевный стриптиз?

-- Мне самому, -- стараясь сохранить самообладание, ответил Дмитрий, почувствовав, как внутри все начинает дрожать. -- Я хочу избавиться от самообмана, чтобы увидеть себя таким, каков я есть; хочу научиться быть естественным, то есть самим собой.

Анна подсела совсем близко, и Дима ощутил, как липкая грязь вожделения коснулась его. "Мне кажется, я достаточно убедительно показал ей: то, что она может и хочет предложить, меня не устроит. А то, что могу дать я, ей недоступно".

Горечь сожаления переполнила душу Дмитрия. Он вдруг почувствовал себя голодной собакой, перед носом которой машут куском колбасы. Как устоять, видя все и понимая?

"Самое трудное преодолеть искушение. Лишь выйдя за грань соблазна, можно почувствовать себя свободным, не боясь вновь оказаться в магнетическом плену сладострастия".

Но гипнотический голос пола уже разбудил эротические видения, заставив Дмитрия содрогнуться и ощутить леденящий жар возбуждения. Дима испытал болезненное раздвоение, которое возникало каждый раз, когда приходилось бороться с ненавистным возбуждением. Словно кто-то чужой заставлял жить и чувствовать по-своему. Мир сузился до конкретного желания, заставляя искать женские гениталии, тогда как душа рвалась ввысь, пытаясь порвать путы инстинкта.

Знать истинную цену любви мало! Нужно было все испытать самому. И потому Дмитрий смело пошел навстречу соблазну, решив раз и навсегда расправиться с ним.

-- Послушайте, ведь это же неприлично.

-- Ну и пусть. Я больше не хочу быть приличной.

Взглянув на соблазнительный изгиб ее тела, Дмитрий вдруг ощутил изжогу желания, которая прошла как приступ, вызвав отвращение ко всему, что еще могло возбуждать. Он ощущал себя нужником, которым только пользовались по надобности.

Анна вплотную приблизилась к лицу Дмитрия, подставив свои губы.

"Ее неудержимо влечет желание броситься в объятия страсти. Но неужели она не понимает, что скорее разобьется об эту обманчиво гладкую поверхность, чем погрузится в омут, предназначенный не для нее".

-- Я вас не люблю, -- как можно более тактично сказал Дмитрий.

-- Неужели непременно надо любить, когда хочется просто получить наслаждение? -- промурлыкала Анна.

-- Без любви я не получу даже удовольствия. Вы же не хотите, чтобы я отнесся к вам как к резиновой кукле?

-- Ты говоришь не то, что думаешь. Зачем тогда были нужны все эти рассуждения о любви?

-- Вы просто не можете меня понять. Мы вкладываем разный смысл в одни и те же слова.

-- Куда уж нам...

-- Мы с вами говорим о разной любви.

-- Какой же любви ты хочешь?

-- Когда чувствуешь, как летишь к звездам.

-- Я на звезды люблю смотреть лежа.

Он хотел рассказать ей о Боге, а она лишь раздвинула ноги.

Дмитрий взял ее руку и коснулся губами. Рука была теплая и нежная. Перевернул и прижался ртом к ладони.

"Ты играешь с огнем! -- Я знаю".

И словно угадав, Анна сказала:

-- Берегитесь, если проговоритесь кому-нибудь о моем посещении.

-- Будем считать, что это был сон.

Дмитрий вдруг подумал, что и его жена, возможно, так же пытается соблазнить какого-нибудь мужчину.

-- Хоть мы друг другу не чужие, но вряд ли станем и близки. Нам никогда не стать родными -- мы просто разные миры!

-- Вы лицемер, обманщик, лжец. Соблазнили россказнями о неземной любви, а теперь попросту пренебрегли мной.

-- Простите за то, что вы меня неправильно поняли. Люблю я странною любовью. Вам не понять моей любви. В ней каждый шаг пронизан болью, в ней мука создает стихи. Меня любить вам не по силам -- в вас нет свободы и мечты. Работа стала вам могилой. Зачем вам крест моей любви? Вам не нужны мои страданья, вы не пойдете вслед за мной. К чему словесные терзанья -- вы предпочли любви покой. Вам не доступны крестны муки -- зачем напрасно лгать себе. Живите, мучаясь от скуки, -- Голгофы нет в вашей душе!

Минуту длилось тягостное молчание.

Дмитрий заметил, как лицо Анны побледнело, а на скулах заходили желваки.

-- Вы жестокий человек, -- сказала она, и прекрасные глаза ее заблестели от навернувшихся слез.

-- Себя обманывать не стоит, слез понапрасну не щадя, лишь зашатаются устои, вы позабудете меня. Вы лицемерное удобство навряд ли сыщете во мне. Любовь роднит лишь благородство. Не стоит молча лгать себе.

-- Что бы вам такое напоследок сделать погаже, -- сказала Анна, ища, на чем можно было бы выместить свою злость.

-- Вы так много принесли с собой хорошего, что маленькая гадость не испортит общего впечатления.

Анна взяла алюминиевую чайную ложу и погнула ее с такой силой, что Дмитрий даже удивился.

-- Это вам на память обо мне, -- сказала Анна.

-- Спасибо, -- спокойно поблагодарил Дмитрий. -- И все же... Я вам желаю стать собою, чтобы в оставшиеся дни, расправив крылья и с мечтою исчезнуть навсегда в Любви!

-- И я тоже хочу сказать все, что о вас думаю, -- с нескрываемой злобой произнесла Анна. -- Вы неудачник. И к тому же мазохист. Вам приятно страдать, вы испытываете удовольствие от боли, которую причинила вам жена. Более того, в этом страдании вы находите смысл -- как

[ 1 ... 48 49 50 51 52 ... 96 ]

[ на главную | скачать полный текст | послать свой текст ]