Новая русская литература. Кофырин Николай Валентинович: "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак"

НОВАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Кофырин Николай Валентинович: "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак"

[ 1 ... 57 58 59 60 61 ... 96 ]

Невозможно меньшим измерить большее, лишь предположив, что это однородные явления. Поэтому я убежден: только анализ собственной жизни может сделать понятным смысл истории, если таковой, в принципе, существует.

-- Вряд ли возможно одной жизнью измерить всю историю человечества.

-- Не измерить, но выявить вечное, как нечто повторяющееся в каждой человеческой жизни, по всей видимости, можно. Основной вопрос, которым мучается смертный человек с момента рождения, -- это проблема личного бессмертия, а в более общем плане -- представление о Вечности. К истории можно относиться по-разному: видеть в ней непонятное, труднообъяснимое, отдаленное по времени и труднопроверяемое описание чего-то чужого, или же извечное повторение все тех же проблем, которые были, будут и есть в твоей собственной жизни. Лишь во втором случае история делается доступной для анализа, а сам анализ является выражением потребности в осмыслении как нахождении вечного. Именно тогда индивидуальное существование становится не просто частью истории, но самой историей, ограниченной рамками временного отрезка под названием "моя жизнь". Тогда лишь собственная жизнь кажется не чем-то преходящим, но частью вечного, самой Вечностью, в которой нет ни времени, ни смысла, ни начала, ни конца, а лишь бесконечное неповторимое повторение вариаций одного и того же -- индивидуальной человеческой жизни. Понимание того, что вся история воплощена в твоей жизни, приводит к осознанию некой связи, в которой ощущаешь себя звеном в цепи бесконечного изменения. Все было, и все будет, и все неповторимо повторяется, и во всем этом присутствует некая закономерность. Это означает, что вся история сбывается в тебе и что тебе все дано, не хуже и не лучше, чем было до или будет после тебя. Важно лишь ответить на самый главный вопрос: в чем суть вечного в этом отрезке под названием жизнь, и что есть Вечность? К сожалению, мы привыкли мерить жизнь людей судьбами страны, тогда как нужно наоборот -- это история страны измеряется судьбами ее великих сынов.

-- Значит, вы предполагаете наличие единой закономерности в кратком отрезке своей жизни и тысячелетней истории человечества?

-- Безусловно, что-то общее есть. И на мой взгляд, это чувства.

-- Чувства?

-- Да, именно повторяемость неповторимых человеческих переживаний составляет вечное.

-- Простите, не понимаю. Ваши рассуждения кажутся мне всего лишь попыткой чем-то занять себя. Естественное существование, подобное тому, как живут миллионы, более счастливое, чем бесконечная беготня в поисках смысла. Что вас больше беспокоит: прогресс человечества или личная обустроенность? Большинство людей предпочитают второе, и лишь очень немногие предпочитают мучиться в поисках смысла своего пребывания на земле. Разве я могу своей короткой по продолжительности и непредсказуемой жизни определить ход развития человечества? К тому же, если вы не видите смысла истории, то это не означает, что он отсутствует или его невозможно выдумать.

-- Что толку рассуждать о смысле истории, если это не помогает разобраться в проблемах собственного существования? Совершенно естественно, что человек скорее соотносит собственную жизнь с мировой историей, чем ищет смысл истории в своем бытии. Эгоизм столь же естественен, как инстинкт самосохранения. Поэтому понятно, почему люди более заботятся о том, чтобы их жизнь становилась счастливее. Ведь только так они могут помочь и всему миру стать лучше. Невозможно заботится о мире, не заботясь о своих ближних. А заботясь о ближних, мы тем самым изменяем мир вокруг нас. И хотя в каждом человеке живет приоритет личного благополучия, нельзя не понимать, что невозможно быть счастливым, если рядом бедствуют ближние. Не в этом ли находится связь кратковременной жизни личности с тысячелетней историей мира? В конце концов, все сводится лишь к одному: мы свободны и счастливы, когда делаем окружающих людей счастливыми. И если трудно порой разглядеть прогресс человечества сквозь непрекращающуюся череду войн и страданий миллионов, то каждый из нас, вероятно, сможет, поразмыслив, ответить на вопрос: изменяется ли его жизнь к лучшему и становится ли она более свободной и счастливой? Мы можем быть свободны и счастливы независимо от мира, но счастье в мире -- зависит от нас. Таким образом, я пришел к выводу: прогресс человечества есть прогресс нашей собственной жизни. Изменить мир возможно, только изменив себя. А мир и есть то, что нас окружает --что мы видим и на что можем воздействовать.

-- Вы заблуждаетесь, дорогой Дмитрий Валентинович, -- снисходительно промолвил Виктор Ильич.

-- Возможно. Но мне кажется, что так называемый прогресс человечества всего лишь мираж, к которому мы, не замечая ничего вокруг и не задумываясь, стремимся. Разве цель прогресса в том, чтобы люди жили лучше, если имеется в виду прежде всего материальный комфорт? Если цель прогресса свобода, то ведь она не зависит ни от каких условий. Человек может чувствовать себя более свободным в тюрьме, нежели в собственном доме.

-- Вы просто никогда не были в тюрьме, -- улыбнулся Виктор Ильич. -- Ведь не будете же вы отрицать, что наличие материальных благ делает нашу жизнь устроеннее, а деньги дают определенную независимость.

-- Я вообще не буду спорить, поскольку истина рождается не в споре. Она просто существует, причем вне всяких дискуссий. Я только убежден, что свобода -- самое большое богатство и подлинное условие счастья. Конечно, каждый хочет жить лучше, но главное состоит в том, что он под этим подразумевает. Если имеется в виду рост материального комфорта, то это в лучшем случае тупик, а в худшем -- путь в пропасть. Если человек свободен, то он свободен независимо ни от каких материальных или политических условий. Он может быть свободен всегда и везде несмотря ни на что. А когда для свободы требуются какие-то условия, то это уже не свобода. Если хотите, свобода свободна! Потому что наличие условий предполагает и отсутствие таковых. Тот, кто ставит собственное понимание свободы в зависимость от обстоятельств, тот несвободен. Поэтому единственная цель познания -- это обретение свободы.

-- Но ведь свобода не может быть целью человеческого существования. Она скорее средство. Не так ли?

-- Вы правы, никакая власть не делает человека свободнее, потому что любая власть -- это несвобода. И для тех, кто этой властью обладает, и для тех, кто по наивности ждет от нее большей свободы. Свобода не даруется и не завоевывается. Тот, кто хочет быть свободным, свободен, и все.

-- Так просто?

-- И да, и нет. Истина проста, путь к ней сложен. Познание не самоцель. Представьте, что мы будем делать, если, скажем, в тридцать лет постигнем Истину? Что же дальше, умирать? Нет, конечно. Значит, не познание является целью человеческого существования.

-- Но разве Истина не делает нас свободными?

-- Мы можем догадываться о том, что есть Истина, но каждый знает, что такое свобода.

-- Ну и как же вы ее понимаете?

-- Свобода -- это ощущение приобретения, когда теряешь все! Однако вы правы, Виктор Ильич, свобода всего лишь условие. Человек рождается для счастья, а свобода, обретаемая в процессе познания, является первым и непременным условием человеческого счастья.

-- Но ведь миллионы людей живут заботами об улучшении своего материального положения и при этом считают себя счастливыми.

-- Мне кажется, такие люди находятся в постоянной погоне за счастьем, испытывая радость лишь в редкие минуты обретения желаемого. Потому-то многие из них справедливо полагают, что счастье это мгновения. Оно кажется неуловимым, поскольку люди гоняются за условиями счастья, хотя для того, чтобы быть счастливым, нужно просто освободиться от желаний. Не всегда успех это соответствие ожиданиям. Иногда это прямо противоположное. Но мы находимся в плену стереотипов, а потому полагаем, что счастье это когда исполняются мечты. Лежа здесь, я осознал, что никогда бы не мог назвать счастьем возможность оказаться в таком положении. Но попав сюда, понял -- это настоящая удача! Жизнь большинства людей -- погоня за миражами того, что они в данный момент называют счастьем. Нет счастья или несчастья, есть лишь наши оценки происходящего.

-- Но согласитесь, за всю историю человечества тысячи, а может быть, и миллионы людей рассуждали о подобных вещах. Они, по всей видимости, тоже пришли к определенным выводам, которые считали полезными для потомков.

-- Что мне до тех миллиардов людей, которые жили тысячелетия до меня и будут жить после? Каждому живущему человеку важен прежде всего тот временной отрезок человеческой истории, который составляет его жизнь. В нее не может уместиться весь опыт предыдущих поколений, ведь жизнь человека это как бы история, начатая сначала. Да, есть опыт предков, но я хочу сам разобраться, что в нем мне необходимо, а что нет. Ведь невозможно, на самом деле, жить, лишь реализуя чужие сентенции, даже если они принадлежат мудрецам. И опять же, не в накоплении знаний, а в их использовании заключен смысл познания. Иначе зачем нам новые открытия, если они не делают жизнь лучше? К тому же, если почитать древних мудрецов, написанное ими настолько совершенно, что, казалось бы, внедряй их рекомендации -- и жизнь сразу улучшится.

-- Значит, вы не хотите прислушиваться к чужому жизненному опыту?

-- Чужой опыт никого не учит. Сокровища мудрости лежат на книжных полках, а люди предпочитают руководствоваться лишь тем знанием, которое проверили на собственной шкуре. Разве мое краткое пребывание на земле, которое, вдобавок, может оборваться в любой момент, может вместить опыт всех предшествующих поколений? Нет, конечно. Я живу в условиях, при каких прежде никто не жил, а значит, чужой опыт мне мало в чем может пригодиться. Вся история человечества не в состоянии вместиться в одну жизнь. Но даже то, что укладывается в рамки моего краткого жизненного отрезка, вполне достаточно, чтобы, соотнеся свои обобщения с чужими взглядами на историю, увидеть и выделить главное, повторяющееся, вечное -- что было, есть и будет. Главным здесь является не чья-то философия истории, а история и философия своей собственной жизни. Когда я пользуюсь чужим знанием, это каждый раз эксперимент. Но чаще непосредственным руководством к действию служит собственный, пусть даже ограниченный опыт. Это лишний раз доказывает, что он важнее чужих правильных наставлений. Поэтому додуматься самому до извечной мудрости гораздо важнее, чем пытаться вычитать ее в чьей-то книге.

-- Но если не учитывать опыт прошлых поколений, то никакой прогресс не будет возможен.

-- А на основании чего я должен верить в прогресс человечества? Лишь доверяя историкам, пытающимся проанализировать столетние периоды? Но ведь их обобщения есть все та же вера летописцам и случайно дошедшим до нас отрывочным фактам. В этом доверии источникам ученые мало чем отличаются от меня, неискушенного человека. А если вдруг обнаружится рукопись двухтысячелетней давности, не имеющая автора, в которой будет бесспорно доказано, что, например, тело Иисуса Христа было спрятано учениками? Поверят этой рукописи или постараются забыть ее? Вся история построена на мифах, а значит, безусловно верить мы можем только собственному опыту. Вера в прогресс базируется на предположении, что некий прогресс существует. Единственно доступное достоверное знание -- это своя жизнь. Только собственный опыт является проверенным источником фактов для определения наличия прогресса и предположения о существовании смысла истории. Все остальное базируется на вере, что раньше было хуже, чем сегодня. Таким образом, философия истории есть всего лишь экстраполяция своего личного опыта и собственных представлений о жизни и прогрессе. Это обыкновенная житейская философия. А то, что понимают под прогрессом, есть не что иное, как все та же надежда, что моя жизнь изменится к лучшему. Но если она изменяется к худшему, то у меня не меньше оснований предполагать, что наступает Армагеддон.

-- Вы просто пессимист. А я вот верю, что жизнь меняется к лучшему.

-- Если что-то и меняется, то скорее условия жизни, ее внешняя сторона в форме технических достижений цивилизации. Содержание же бытия, составляющее переживания людей в процессе поиска ответов на вечные вопросы, их чувства и страдания, -- оно неизменно. Успехи цивилизации еще не все, равно как и культура составляет лишь пласт одного из отражений жизни. Есть что-то вечное в человеке, что позволяет нам сегодняшним представлять жизнь людей далекого прошлого. Если бы все дело было в культуре, то мы бы не смогли понять древних мудрецов, не зная особенностей их жизни. Но именно благодаря чувственному сопереживанию мы их понимаем. А все потому, что человек по сути своей неизменен.

-- Вы что же, не верите в прогресс человечества?

-- Сама идея прогресса есть цивилизованная форма веры в бессмертие или, точнее, цивилизованное понимание вечности. Но идея вечности и идея прогресса несовместимы, поскольку прогресс это некое линейное представление о реальности, тогда как Вечность можно уподобить замкнутой спирали, которую, как ни крути, не определишь, где начало, а где конец, где верх, а где низ. Трудно ответить на вопрос: существует ли прогресс, верить или не верить историкам. Определенно можно сказать лишь одно: то, что мы видим вокруг и что происходит с нами, более чем что-либо убеждает нас в том, как развивались события в давние времена, побеждает добро или зло, и способно ли что-либо победить, торжествует ли истина в борьбе с неправдой, и возможно ли вообще изменить жизнь к лучшему. Я убежден: история человечества заключена в нашей собственной жизни, и потому ответить на вопрос о сути всемирной истории можно, проанализировав окружающую действительность. Все изменения существуют прежде всего на уровне отдельно взятого человека. Человек и есть тот мир, который является масштабом, измеряющим мир окружающий. Каким будет мир, зависит от того, какой будет моя жизнь, сделаю я ее лучше или уничтожу себя. Таким образом, каждый конкретный человек задает прогресс или регресс человечества в целом. Весь прогресс человечества можно измерить тем, как меняется жизнь каждого конкретного человека. А потому убийство ребенка не стоит счастья всего человечества. Прогресс -- это не возрастание удобств, это свобода от удобств. Нет прогресса человечества, есть прогресс жизни конкретного человека. Из миллиардов конкретных жизней слагается развитие всего человечества. Мы не можем изменить весь мир, но мы в состоянии изменить собственную жизнь, тем самым повлияв на мир в целом. Примером тому служат великие люди. Осчастливить мир мы можем только сделав счастливой свою жизнь и жизнь своих близких.

-- И какой же вы делаете вывод?

-- Прогресс человеческого общества -- это иллюзия. Возможен лишь прогресс каждого конкретного индивида, заключающийся в его духовном совершенствовании. Это единственно реальное пространство для личности. Все остальное, в том числе время эпох, есть лишь отрывок пространства, захватываемый индивидуальной жизнью. Духовное самосовершенствование -- это личный неповторимый опыт, практически не связанный с чужими ошибками. Но если человек способен учиться на своих ошибках, то человечество повторяет их вновь и вновь. А все потому, что человечество это каждый конкретный человек. Духовный прогресс человечества слагается из духовного совершенствования отдельных личностей. То, о чем все так пекутся, осуществляется скорее в каждом конкретном человеке, нежели во всех сразу. Одним словом, прогресс -- дело индивидуальное!

После долгой паузы Виктор Ильич сказал:

-- В чем же лично вы видите счастье человеческой жизни?

-- В том, что делает жизнь свободнее и радостнее одновременно.

-- И что же это? -- тихо, как бы из вежливости, спросил учитель ученика.

-- Каждый решает сам, поскольку универсальность истины отмечается в неповторимости путей к ней.

-- Что ж, -- улыбнулся Виктор Ильич, -- я рад, что вы в прекрасной форме. Желаю вам поскорее выздороветь и все-таки защитить диссертацию. До свидания.

Как только за Виктором Ильичом закрылась дверь, в палату вошел Женя.

-- Нет, ты только посмотри, что они вытворяют, -- сказал он возмущенным тоном.

-- Что там такое? -- спросил Борис, поворачиваясь в постели.

-- Как это что? -- воскликнул Женя. -- Позор на весь мир! Просто кошмар какой-то!

-- Что произошло? -- пробурчал Александр Иванович, не отрываясь от чтения газеты.

-- Да он все об этом, -- сказал Саша равнодушным голосом. -- Чего ты так волнуешься, будто не видел этого раньше.

-- Такое я вижу впервые, -- все тем же возмущенным тоном произнес Женя, стоя посреди палаты и ища понимания у присутствующих. -- Но как, как они могли? И это на глазах у всего мира! Нет, я не понимаю. Что хотите со мной делайте, не понимаю.

-- Что ты удивляешься, -- равнодушно произнес Саша. -- Будто бы не знаешь: плевать они на нас хотели. Они не остановятся, даже если для этого понадобится расстрелять половину населения. Так было, есть и будет. Такова уж человеческая природа.

-- При чем здесь природа? Это власть так на людей действует. Нет такого человека, которого бы власть не испортила. Дело в том, что, будучи наверху, можно хорошо жить за чужой счет.

-- А я полагаю, что для некоторых людей обладание властью само по себе наслаждение. Но что еще важнее -- для многих это просто мечта. Мало кто в детстве не мечтал стать главой государства, но лишь для немногих это становится смыслом жизни. Цель добиться власти, а затем и удержать ее оправдывает любые средства. А разве ты не хотел бы стать самым главным?

-- Я сумасшедший, что ли? Опозориться на весь свет, чтобы потом свои же дети возненавидели? По мне, лучше проживу в нищете, чем царствовать короткий срок, а потом не знать куда от стыда деться.

[ 1 ... 57 58 59 60 61 ... 96 ]

[ на главную | скачать полный текст | послать свой текст ]