-- Если вдуматься, все
мы здесь сидим для чего-то.
-- Не, мне этого не
нужно, -- заметил бритый. -- Не хочу
опять на нары.
-- Но ведь должен же
быть какой-то смысл в происходящем,
какая-то закономерность!-- с отчаянием
в голосе произнёс Дмитрий.
-- Царит произвол.
Никакого закона!
Лязгнули запоры,
дверь приоткрылась, и в камеру ввели
человека солидной наружности в
превосходном костюме. Он подошёл и с
каждым поздоровался за руку. Судя по
виду, это был большой бизнесмен.
-- За что же вас? --
поинтересовался бритый.
-- Да нелепица
какая-то, -- развёл руками бизнесмен. --
Пригласили дать объяснения по
пустякам, а под этим предлогом
арестовали по обвинению в
мошенничестве.
-- А у нас все
бизнесмены мошенники, -- съехидничал
кто-то.
-- С нашими законами
иначе невозможно, -- виновато объяснил
бизнесмен. -- Они противоестественны,
потому их и нарушают. У нас, чтобы быть
законопослушным гражданином нужно
стоять на голове и чесать пяткой
затылок. Если правительство не
выполняет законы, чего же с нас
спрашивать?!
-- Вот и я спрашиваю у
следователя: "Вы хотите посадить
человека за то, что он просто хотел
выжить?" -- сказал безработный.
-- Захотят, кого хошь
посадят. В зоне большинство сидит по
мелочи, за мешок картошки, а сроки
дают немаленькие.
-- Нам законы не
помогают, а мешают жить. По закону у
нас есть только одно неоспоримое
право -- умереть. Им легче признать
солдата без вести пропавшим, чем
платить пенсию родственникам. Эти
чиновники способны на всё! Они не по
совести живут, а как власть того
требует. Им легче упрятать в тюрьму
одного бунтаря, чем признать
справедливость. И судиться с ними
бесполезно, потому как у них власть.
-- А для меня тюрьма
выход. Посадят, так хоть за квартиру не
придётся платить, и кормить будут. В
зоне-то сейчас лучше, чем на воле. Я в
отсидке даже поправился.
-- Рабы мы, рабы. Нам
не платят, а мы терпим. Заглядываем
начальнику во все дырки, лишь бы не
выгнали, не лишили куска хлеба.
-- А ты за что?
-- Поссал не туда, вот и
замели. А мне что, в штаны мочить? Вот
и забрали, когда отливал, для плана, за
мелкое хулиганство.
-- Посадят. У них же
корыстный интерес; им же с каждого
штрафа процент идёт.
-- Так я же не на виду у
всех, я в скверике, на дерево. МСчи не
было терпеть.
-- Всё равно посадят.
Это же типичный "резиновый
состав": плюнул не туда, или не
попал в урну, вот тебе и мелкое
хулиганство. Был бы человек, а статья,
при желании, найдётся. Запомни:
посадить можно любого, причём
совершенно на законных основаниях.
Ты виноват лишь в том, что хочется им
кушать. А если арестуют и посадят, то
уже волей-неволей осудят, потому как
если признать невиновным, исков о
возмещении вреда не оберёшься.
-- Но ведь суд обязан
разобраться по справедливости.
-- Ты ещё веришь в
справедливость правосудия?
-- Как же жить тогда,
если не верить? -- спросил Дмитрий.
-- Наше правосудие -
гримаса справедливости! Власть
порождает преступников своими
противоестественными законами. У нас
заранее задано всё: сколько сержант
милиции сказал, столько судья потом и
даст. Это потому, что органы
предварительного следствия
заинтересованы в обвинительном
приговоре, и всякий оправдательный
приговор считается браком в их работе.
Суды и милиция работают как
смежники. Это такой конвейер по
превращению человека в лагерную
пыль. Судья ведь тоже человек, ему
нужна квартира, повышение
квалификационного класса, хороший
тёплый кабинет. А если судья выносит
оправдательный приговор, то это
отражается в его характеристике и
влияет на дальнейшую карьеру.
-- Нет, блин, всё,
хватит! Не могу я жить в этой стране!
Невиновных судят, а виновных
отпускают, сволочи! Как же тогда жить?
-- Не верь, не бойся, не
проси. И успокойся. Надо быть дураком
или сумасшедшим, чтобы искать
справедливость в суде.
-- Но должен ведь
судья разобраться и установить истину?
-- Не требуй суда,
иначе до суда можешь не дожить.
Только наивный судится с властью. Они
ведь играют не по правилам. Закон --
это для граждан, а власть действует по
праву силы. Правители законом не
руководствуются, а пользуются им по
собственному усмотрению. Как-то
останавливает меня "мент",
требует пройти в отделение. Я его
спрашиваю: "Почему, я же ничего
не нарушил?" А он тупо ухмыляется:
"Ну прям щас и будет моя семья
ждать, пока ты нарушишь!"
-- Я хочу честного,
справедливого суда!
-- Хочешь быть
честным -- будешь мёртвым. Другана
моего освободили прямо в зале суда,
так опера чуть не сдохли от злости. Мы,
говорят, столько его разрабатывали, а
его так просто освободили. Так через
месяц нашли его застреленным. Слыхал
о "белой стреле"?
Милиционеры просто отстреливают
бандитов, которых не могут отдать под
суд. А всё потому, что они иначе
работать не могут, не умеют, и не хотят.
Вот почему у нас милицию боятся
больше, чем бандитов. Это же оборотни
в погонах!
-- Милиция -
неизбежное зло, -- сказал кто-то.
-- Но ведь милиция
должна служить и защищать! --
воскликнул Дмитрий.
-- Да она себя
защитить не может. Что ей до нас!
Милиционеры и есть самые большие
нарушители закона. Меня и моих друзей
неоднократно грабили именно
милиционеры. Кое-кого даже били ни за
что.
-- Но разве это не
преступление?
-- А как начальство
скажет, так и будет. Я сам работал в
этой системе. Мелочь ловят, а с
"крутыми" никто дело иметь
не хочет. Ухватят кого-нибудь и
начинают тянуть каждый на себя, чтобы
было чем отчитаться. Начальники делят,
а тому, кто работу сделал, остаётся
лишь дырка от бублика. Нам платят
мало, подразумевая, что мы мзду
берём. А брать не будешь, не прожить,
тем более когда все вокруг берут; или
уж точно выгонят по подозрению.
Хочешь жить -- не выпячивайся и делай
то, что прикажут. Пытаются бороться с
щипачами, а с предателями бороться не
хотят. Легче сфабриковать дело, чем
действительно раскрыть преступление.
Так что не строй иллюзий: милиция
охраняет власть, а не гражданина.
Какие они служители закона, это закон
им служит, а они с его помощью деньги
выколачивают. Если наехали, это может
означать только одно: или хотят денег,
или им уже кто-то заплатил. Бандиты в
погонах! Они работают не по закону, а
по заказу. Фабрикуют дела, а потом
предлагают откупиться. А у меня денег
нет, потому и сижу здесь. Взяли мы
как-то одного убийцу, так он и трёх часов
не просидел, отпустили. Так обидно!
Ловишь, стараешься, а они тут же
выходят, заплатив кому надо.
-- Выходит, невиновных
сажают, чтобы было чем отчитаться, а
виновных за взятки выпускают?
-- Точно так. Я на
своей шкуре это прочувствовал. Если
тебя "заказали", и машина
запущена, то бороться с системой
бессмысленно. Эта система растопчет
кого угодно. Ты перед ней песчинка. Да
что вас, своих топчут, причём не
виноватых. Кто-то на меня настучал,
схватили, отвезли, говорят,
рассказывай. А я что дурак сам себе
могилу копать. Избили, машину
повредили, да ещё посоветовали
молчать, не то хуже будет. Поэтому
лучше сразу не горячиться, а потом,
когда утихнет, можно жаловаться. Но
они всё равно посчитаются с тобой. Я
им так и сказал: "чёрт с вами, всё
равно вас Бог накажет. Бог справедлив,
он всё видит!"
-- Мне кажется, надо
пытаться достучаться до совести
следователя, -- осторожно сказал
Дмитрий.
-- Да ты что?! --
усмехнулся "мент". -- Если
тебя заказали, то дело
"сошьют" так, что не
отмажешся. У него же приказ! Ментовка
это тебе не Мосторг, здесь
"шьют" на заказ.
-- Но я же не совершал
никакого преступления!
-- Начальство
прикажет -- будет преступление. А
совесть -- она здесь лишняя.
Следователь должен или не выполнить
незаконный приказ, или подать в
отставку. А кто же при нынешней
безработице от работы откажется,
особенно если семья и дети. Я как-то
прочитал в газете, что из семи человек
шесть будет подчиняться приказам
начальника, даже если их исполнение
будет приносить страдания другим
людям.
-- А как же закон?!
-- У нас
профессиональная подлость, а не закон!
Я два года пытался доказать, что меня
ограбили, а в результате сам оказался
под судом за клевету. Предложили,
смешно сказать, сделку с правосудием:
либо деньги, либо справедливость. Так
что не связывайся с властью! Плетью
обуха не перешибёшь. А высунулся --
получи по физиономии, будет тебе наука:
или не высовывайся, или не ной. Сиди
тихо, как мышь под веником, и всё
будет. А честность свою лучше
попридержать. У нас по закону, если
честно признаешься, тебя же и посадят;
так что приходится врать. Я тоже
боролся за справедливость, но понял,
что напрасно. Ну и хрен с ними со
всеми, пусть загнивают. Таких как я
нужно благодарить за то, что борются со
злом. Если бы не мы, государство давно
бы погибло от коррупции. Хотя, если по
большому счёту, бороться с
преступностью бессмысленно.
Преступность была и будет всегда, пока
будут существовать запреты, зависть,
неравенство и прочие пороки человека и
общества.
-- Не понимаю, не
понимаю! -- воскликнул Дмитрий. -- Суд
продажен, милиция - бандиты в погонах,
прокуратура покрывает беззаконие,
преступников выпускают и назначают на
высокие должности, а невиновных
сажают в тюрьму. Абсурд какой-то!
-- Абсурд только
кажущийся. Всему есть объяснение.
Они законом прикрывают свой
произвол. Делают, что хотят! Писаный
закон лишь прикрывает закон
неписаный.
-- А как же совесть,
мораль?
-- Нет никакой морали!
Люди всегда поступают, как им
выгодно. Воровать нечестно? А
государству можно своих граждан
обворовывать? Когда правительство
грабит народ, заставляя втридорога
платить, это можно? Нас поставили на
грань выживания, и в таких условиях
призывать к моральности аморально.
-- Так можно найти
оправдание и предательству, и
подлости, и убийству.
-- Да, я украл, но я
действовал в ситуации крайней
необходимости. Мне есть было нечего. И
денег ни копейки. Но никогда не
оправдают укравшего буханку хлеба,
даже если он украл, чтобы не умереть с
голода. Это не воровство, когда я беру
то, что заработал, но чего мне не хотят
отдавать. Это компенсация! Почему
государству можно воровать у граждан,
а нам нельзя?
-- Выходит, в ситуации
крайней необходимости нет морали, и
чтобы выжить, допустимо всё?
-- Поставьте человека
в нечеловеческие условия, и он нарушит
любые запреты. Бывают ситуации, когда
воровство единственный способ
выжить. Когда речь идёт о жизни и
смерти, благородству нет места!
Нравственность существует лишь в
границах жизни, а не за её пределами!
-- Но и в ситуации
крайней необходимости люди ведут себя
по-разному: кто-то жертвует собой, а
кто-то предаёт.
-- Всё зависит от
обстоятельств! От обстоятельств и от
человека.
-- А зачем ты вообще
живёшь? -- спросил Дмитрий.
-- Зачем? Ну... чтобы
выживать.
Дверь камеры
заскрипела и отворилась.
-- Кусинский, на выход.
Представительный
бизнесмен с довольным видом покинул
камеру.
-- Такие не сидят, --
сказал "мент". -- Это мы,
простые смертные, мучаемся, а таких на
третий день выпускают. У них деньги,
связи. Ты украдёшь мешок картошки,
тебя посадят. А этот украл миллионы --
простят, а то и вовсе признают
невиновным. Такой вот у нас закон.
-- Да это не закон, а
дышло, куда повернешь, туда и ...
-- Существуют законы
писаные и неписаные: у кого деньги, у
того и власть. А кодексы -- это так... для
ботвы. Таких миллионеров сажают
только чтобы попугать, чтобы, значит,
делились. Они государству нужны. Это
мы ничего не значим, а эти откупятся.
Нет у тебя денег, ну и будешь сидеть.
Никто даже не заметит и не
побеспокоится. А этого, наверное, в
привилегированную камеру, с
телевизором и холодильником. Бьюсь
об заклад, его на третий день выпустят.
Это же одна банда! Одни захватили
власть государственную и стали
авторитетными политиками, ну а другие
-- авторитеты криминальные. Они просто
поделили сферы влияния. Те, что у
власти, сотрудничают с криминалом, это
всем известно. Одна мафия!
Вновь раздался
скрежет открываемой двери и в камеру
вальяжно вошёл представительный
мужчина. Ленивой походкой он подошёл
к нижним нарам, лежащий на них мигом
вскочил и почтительно уступил место.
С появлением нового
постояльца все в камере почему-то
притихли. Похоже, он пользовался
непререкаемым авторитетом.
-- Ну, и об чём базар? --
сказал "авторитет",
укладываясь.
-- Так об
справедливости об ихней, -- осторожно
ответил бритый.
-- Да, за всё в жизни
надо платить, и это справедливо, --
философски заметил
"авторитет" -- Всё решают
деньги. Или большие деньги.
-- Точно. А вот этот всё
об совести какой-то толкует.
-- Я только хотел
сказать, -- осторожно произнёс
Дмитрий, -- что за деньги совесть не
купишь.
-- Всё в этом мире
можно купить, -- не терпящим
возражений тоном заметил
"авторитет". -- Всё продаётся и
всё покупается.
-- А вот, к примеру,
Раскольников. Он ведь
старушку-проценщицу убил, а деньги её
счастья так и не принесли. Не смог он с
кровью на сердце жить.
-- Ну и убил, --
усмехнулся "авторитет". -- Так
мир ведь устроен. Всегда есть люди,
которые имеют право убивать. Я бы
таких людей ставил управлять
государством. Одного такого лично
знаю: отсидел своё, а теперь крупный
бизнесмен, миллионер, всеми
уважаемый гражданин. Так вот бывает
по жизни. А Раскольников твой -- дурак.
Надо было и топор заранее припасти, и
подельника найти, и квартиру заранее
отследить. Логика Раскольникова
безупречна: одни убивают миллионы -- и
им ставят памятники, а другие
ломаются на одном убийстве. На
логическом уровне этому вряд ли
что-либо можно возразить.
-- Да он не мог жить с
грехом -- вот в чём дело! Ведь для
счастья чистая совесть нужна!
-- У тебя-то, поди,
совесть чистая, а сидишь здесь. Ты
стащишь буханку хлеба -- тебя посадят, а
другие воруют миллиардами и тебя же
судят. Один украл из Гохрана
драгоценностей на сто восемьдесят три
миллиона, получил три года и вышел по
амнистии. Украсть много это не
воровство, а бизнес! Львиная доля
воровства осуществляется по закону.
За украденный миллиард чиновнику
дали восемь лет условно, а ты будешь
сидеть на полную катушку. Мне так и
сказали: либо дашь показания и
выходишь под подписку о невыезде,
либо будешь сидеть. Вся жизнь игра,
воруй, такая фишка, -- пропел
"авторитет". -- Ну а попался, то
молчи - не то каюк. Своё ты отсидишь,
семь лет не вышка. Иначе схавают, и
рта не оботрут.
Дмитрий не нашёлся
что возразить.
-- Я тебе вот что скажу.
Люди - это говно. Им подсунь дерьмо,
самое натуральное, стопроцентное
дерьмо, и они будут его лизать, потому
что они сами дерьмо. У большинства
голова лишь обслуживает желудок, и
ничего более. Люди требуют равенства,
но при этом каждый хочет быть лучше
других. Все хотят жить, и хорошо жить.
Вот я вор. Ты спросишь, где у меня
совесть? А я тебе отвечу: покажи мне,
кто по совести живёт, кто? Бог
заповедовал делиться. Вот у тебя
деньги есть, а у меня нет. И ведь если я
попрошу у тебя три тысячи, ты ведь не
дашь. Вот я и беру сам. Так сказать,
восстанавливаю справедливость, раз у
тебя есть, а у меня нет. С деньгами
нужно расставаться легко, и никогда не
жалеть.
Дмитрий вспомнил,
как однажды его обворовали на
вокзале, вытащили бумажник из
кармана брюк.
-- Не может человек
без Бога, не может! Не уголовный
кодекс удерживает от преступлений! Вот
почему-то видео наблюдения боятся, а
во всевидящего контролёра -- Бога -- не
верят. А без веры в посмертное
воздаяние, человек превращается в
животное.
-- Совесть... это
химеры, муки совести - интеллигентская
блажь, -- продолжал
"авторитет". -- У дикаря нет
совести; он сожрёт тебя и не подавится.
Чтобы выжить, есть два пути: либо
убивать, либо примириться. Но всё
равно побеждает сильнейший! Короче:
или жрать другого против своей
совести, или быть съеденным самому.
-- На мой взгляд,
выживает не сильнейший, а наиболее
приспособленный, -- возразил Дмитрий.
-- Приспособиться, и означает
примириться, то есть подчиниться
природной необходимости, достичь
симбиоза, когда все сосуществуют друг
с другом, не нарушая равновесия.
Убивают ведь не ради убийства, а ради
необходимости выжить. А если
взглянуть поглубже, то из-за любви. Всё
совершается из-за любви. Даже
убивают, потому что любят! -- себя,
жизнь, своих близких, иногда даже
жертву. Зло есть та же потребность в
любви, только неудовлетворённая.
-- Никто не имеет
права отнимать чужую жизнь, даже если
тот, у кого её отберут, попирает
человеческие законы. Я -- вор, и этого
не скрываю, и, как многие люди моего
круга и "ранга", ненавижу
бандитов. Этим молодым бройлерам нет
разницы, кого грабить, кого убивать. Не
люблю глупых телят, бычков-трёхлеток,
которые позволяют себе то, за что по
всем канонам "правильной
жизни" надо сажать на перо и
отправлять к архангелам. Отнять у
кого-то что-то, сунув под нос волыну,
большого ума и храбрости не надо.
Главное -- получать блага, не
вламываясь, как пьяный жлоб в
церковь, не крысятничая и шакаля по
углам, отбирая последний кусок у
сиротки.
Я ведь не родился
вором. И стал им не от хорошей жизни.
Меня тоже мама за руку в школу водила,
хотела, чтобы из меня толк вышел, по её
разумению. Но улица взяла своё. Ведь
когда не можешь завоевать своё место
под солнцем среди одноклассников и
знакомых, начинаешь пробивать себе
дорогу кулаками. По старым
"законам" вором мог стать
человек, по-настоящему отсидевший в
тюрьме, карманник, который мог
"обрить" фраера, когда тот
был трезв и не спал. Ворами
становились за верность
"правильной" жизни. А
сейчас? Идею опозорили, не брезгуют и
похищением детей, лишь бы получить
грязные "хрусты". Боже, что
твориться с людьми! Иметь жену,
машину, хорошую хазу никому в
сегодняшней жизни не запретишь. Не
могу осуждать тех, кто имеет всё это, но
и не приветствую. Некоторые построили
себе не дома, а санатории, забыв о том,
что санаторий для истинного
"законника" -- тюрьма. Когда
мне нужна машина, меня возят.
Прописка есть, но постоянно нигде не
живу. Имею ребёнка, но жены со
штампом в паспорте у меня нет. Я
люблю, и любим, и долю свою в любви
принимаю, как подарок Бога мне,
грешному. Таких как я, мало осталось.
Вор в законе -- это не чин, не звание, это
состояние души -- души бродяги.
"Вот в
законе" тяжело вздохнул.
-- Справедливости в
судьбе нет никакой!
Несколько минут
стояла тягостная тишина.
-- Вот ты бы предпочёл,
чтобы тебя судили по закону или по
совести? -- обратился к Дмитрию
"вор в законе".
-- По совести и по
справедливости.
-- Но представление о
справедливости у каждого своё.
Возможно ли вообще установление
всеобщей справедливости?..
-- Ну... тогда по закону.
-- А если закон
несправедлив?
-- Но ведь понятие
права идёт от правды, от
справедливости!
-- Не сила права, а
право силы! Среди людей такой же
закон, как и среди животных: слабый
умирает, сильный выживает,
