искать оправдание в чём-либо внешнем.
Именно тяжелые условия проверяют,
каков человек на самом деле.
Если принципы
приходят в противоречие с жизнью, то
кто прав: жизнь или принципы? Либо
уходить от неправильной жизни, либо
изменять принципы. Но сбегать -- это
слабость!
Вопрос не в том, что
действительность не такая, какой я её
себе представлял, а прежде, я не такой
-- вот главная и неопровержимая истина!
Если я лгу, значит, я
лжец. Если стремлюсь к выгоде, значит,
я ничтожество. И если прибегаешь к
обману, это означает, что
самопредставление твоё лживо.
Нужно иметь смелость
перестать обманывать себя и других,
забавляться иллюзиями.
Нет никакой веры,
надежды, любви. Нет этого, ничего нет!
Всё ложь -- вот в чём правда! Нет
ничего! Всё только мои выдумки! Ничего
нет: ни смерти, ни любви, ни правды, ни
Истины. Розовые очки спали. Я
избавился от иллюзий, ожиданий, от
надежд и желаний, от волнений, и от
слова Бог. Выдумок не стало, и я
чувствую себя свободнее. Не хочу
ожиданий, не хочу надежд, не хочу
любви, не хочу верить, не хочу
познавать... Ничего не хочу! Позади
прошлое, от которого я отказался,
впереди абсолютно пустое
пространство.
И что же теперь? Как
жить? Или просто жить? Но чем? Веры
нет, надежды нет, любовь оказалась
выдумкой, -- спасительные выдумки, как
способ бегства от жизни и от себя.
Ничего нет: ни смерти, ни любви, ни
правды, ни Истины!
Я больше не ищу
закономерность в происходящем, раз
нет во мне веры.
В недавнем прошлом
вера была для меня ожиданием
желаемого. Я верил в то, что Бог
услышит мои просьбы и сделает так, как
я хочу. Но это неправильно! Вера -- это
не ожидание желаемого, это смирение
перед неизбежным, перед
неизвестностью, готовность ко всему.
Веруя, я надеялся, что Господь мне
помогает. А теперь знаю: никто мне не
поможет. Я искушал Господа, прося у
него и полагая: "если тебе нужно,
то дашь мне, если не дашь, значит, тебя
нет". Я вцепился в Бога как в
соломинку, а теперь, осознав, какое я
есть дерьмо, наконец понял, что всё
выдумки, и первая выдумка -- я сам! А
значит, и Бог?"
Мысль эта показалась
ужасной.
"Наплевать!
Никто мне теперь не нужен и ничто. Всё
к худшему!"
Дмитрий вдруг ощутил
себя в абсолютном одиночестве --
человек, отказавшийся от Бога!
"Как же теперь
жить? Ничего страшного, живут же люди
без Бога. Интересно, какая она -- жизнь
без веры, без смысла? без Бога?
Ладно, нет любви, Бога нет, но ведь
что-то должно быть! А если нет ничего?
То есть совсем ничего! Вдруг вообще
ничего нет?!! НИЧЕГО!!!"
Он ощутил, как перед
ним разверзлась бездна.
Растерянность, неопределённость,
страх! Вопросы "зачем, для чего
жить?" вновь стояли у порога.
"Надо что-то
делать. Да. Но что именно?"
Его била дрожь.
"Откуда эта
тревога, этот страх? Он подчиняет меня,
лишает воли, желания, мысли. Вот оно
каково -- жить без веры, без Бога!
Хотя, если не
задаваться вопросом смысла
существования, то можно и не верить,
тогда и вопросов этих проклятых нет.
Безверие не только не выдерживает, но
и не приемлет вопросов почему и зачем,
в чём смысл происходящего. Вот она --
пустая безотносительная реальность,
где главный принцип
"выживай", а цель в
отсутствии цели".
Дмитрий пытался
убедить себя в том, что прежде он
ошибался, что весь мир -- его выдумка...
но почему-то не получалось.
"Но ведь любить
несмотря ни на что и есть практическое
воплощение принципа
"выживай", потому как именно
любовь заставляет людей жить. А без
веры, без надежды и желания жить
нет..."
Однако что-то не
менее сильное заставляло сомневаться
и отрицать, отрицать. "Пусть нет
Бога, ничего страшного, проживу и так --
без него, наплевать! Буду самим собой.
И если я дерьмо, буду дерьмом! Если
Бога нет, то не всё ли равно?!"
Это был бунт! Но
боролся он не с Богом, а со своими
представлениями, с неверием и страхом
своим. Поддавшись искушению и
негодуя, он лишь хотел почувствовать
Господа, пусть даже через Его
немилость, через Его гнев.
"Даже если Бог
существует, я Его недостоин! А значит,
буду жить без Бога, буду таким, каков я
есть, не стараясь казаться лучше, не
обманывая себя и не приукрашивая.
Посмотрим, что будет. В конце концов,
наплевать мне на всех!"
Казалось бы, можно
начать жить по закону личной выгоды...
"Нет, не могу! Чувствую, что не
свободен от прошлого, от чувства
благости, которое приносило
пренебрежение материальным в угоду
духовному. Что может быть дороже
свободы? Чистая совесть и есть
свобода. -- Какая же это свобода, если
ты цепляешься за деньги? какая же это
вера, если ты нарушаешь заповеди?!
Невозможно создавать духовное через
поиски материальной выгоды! -- Мне
стыдно. Стыдно. Но я не хочу прощения!
Стоп! Если мне
стыдно, раз чистая совесть и
самоуважение дороже выгоды, значит...
значит, закон существует? Если я
отказался от Бога, то почему хочу
очиститься? Почему в этом
бессовестном пространстве я хочу жить
по совести, ведь это невозможно: не
красть, когда тебя обкрадывают, быть
честным среди бесчестных? Я
отвернулся от Христа, но невольно
пячусь назад, возвращаясь к
нему?"
Проглотив неожиданно
карамельку, которую держал во рту,
Дмитрий подумал, что мог бы
поперхнуться и умереть прямо сейчас, и
никто бы ему не помог, никто! Но это
был не страх смерти, и не страх
бессмысленной жизни; он даже ощутил
желание умереть, только бы убедиться,
есть Бог или нет Его. Неожиданное
желание натолкнуло на мысль, что, быть
может, именно смерть, и только она,
может дать последний ответ на
последний вопрос: есть Бог или нет Его.
"Предположим,
Бог есть, но для меня его как бы и нет,
потому что я его недостоин, потому что
нет во мне веры, потому что боюсь,
потому что жертвую духовным в угоду
материальному, ищу выгоду, лгу. Если
уж познал правду о себе, то не лги в
очередной раз, а смело взгляни в себя и
живи дальше. Я злюсь, но это злость на
себя самого! Чтобы понять истину,
нужно быть самим собой. Что ж, буду
злым!"
Он отворачивает лицо
от Бога, но чувствует
настойчиво-терпеливое ожидание
мудрого отца, который продолжает
любить бунтаря-сына несмотря ни на
что.
"Нет, я не могу
утверждать, что Бога нет. Это для меня
Его нет, потому что я перестал в Него
верить".
И хотя на словах он
отрицал Бога, но в душе почему-то не
мог; хотел, но не мог. На самом деле
это было отрицанием не Бога, и даже не
себя, а лишь одномерности мира,
одиночества нашего мира и человека во
Вселенной, которая внутри человека
заключена.
"Нет, я не
отрицаю Бога, но недостоин его
благодати, и потому отказываюсь от
Него. Нет, это не разочарование, не
признание отсутствия Бога и даже не
отказ от Бога. Я лишь отворачиваюсь от
Него, поскольку считаю себя
недостойным общения с Ним. Я не хочу
прощения. Пусть грехи будут со мной.
Приняв их как часть себя самого, буду
нести их в себе как неотъемлемую часть
сущности моей. Я хочу представлять
себя адекватно. Я совершил грех, и ищу
не прощения, а искупления!"
Он уже готов был
покаяться, признаться в своей
слабости, но что-то требовало идти до
конца и разрушать всё до основания.
"Откуда во мне
эта потребность в отрицании? Что это:
жажда развития через отрицание? или
потребность в саморазрушении
заключена в человеке? Всё, всё в
человеке заключено. Только не может
он знать, что для него добро, а что зло,
потому как не может знать своей
судьбы, а о цели существования может
лишь догадываться".
От непрестанных
мыслей разболелась голова, хотелось
вырваться из круговерти вопросов,
ищущих ответа, водоворот
неразрешимых проблем затягивал в
пучину безумия, но при всём том
необъяснимо Дмитрий ощущал чью-то
невидимую поддержку.
"Может быть, я
схожу с ума, но я отчетливо ощущаю,
словно кто-то мной управляет. Когда
слышу голос "делай это" или
"не делай то", почему-то
испытываю желание сделать наоборот,
и если так поступаю, потом мучаюсь
отчего непонятно. Когда же подчиняюсь
велению, то испытываю удивительную
радость и удовлетворение. Но почему,
отчего возникает желание не
подчиниться? Что это: утверждение
свободы воли или желание искусить
судьбу? Нет, скорее это желание ещё
раз утвердиться в том, что
неисполнение мне во вред, то есть ещё
раз укрепиться в вере! Господь словно
разговаривает со мной против моего
желания, пытаясь надоумить,
предостеречь. Чувствую, что я хоть и
отвернулся от него, но Он не покидает
меня, не отворачивает свой лик, и я не
выхожу из-под его влияния и заботы,
ощущая внимательное ожидание за
спиной. Он смотрит на меня, а я..."
Возвратившись домой,
Дмитрий, обнаружил полный дом гостей.
Квартира была наполнена табачным
дымом, хоть топор вешай! Навстречу
вышла пьяная сестра. Вид её вызывал
отвращение.
-- Опять навеселе, --
сказал Дмитрий раздражённо. -- Ты бы
о сыне своём подумала, какой пример
ему подаёшь.
-- Не твоё дело, --
отрезала сестра.
-- Эй, кто там? --
раздался пьяный голос.
-- Ты ведёшь себя
как...
-- Сам ты хрен собачий!
Дмитрий
почувствовал, как внутри у него всё
заклокотало.
-- А ты, ты... -- Злоба
захлестнула его, и он грязно выругался.
"Как они мне все
надоели! Как я устал от них! Ненавижу
это пьянство, глупость, лень. Чёрт бы их
побрал!"
Он хотел любить, но им
не нужна была его любовь, и он сам не
нужен со своими переживаниями и
размышлениями. И потому он
ненавидел!
Гнев душил его!
Дмитрий ощутил, словно в него
вселился кто-то, завладев душой и
подчинив злобе, помутившей разум.
Он ненавидел всех, и
ненавидел себя, испытывая страстное
желание убить сестру, свою жену,
гостей... убить их всех! А потом себя!
Отсутствие Бога
словно заменил кто-то, подчинив
ненависти и страху.
Он вдруг увидел себя и
ужаснулся!
"Неужели это я, я
-- так много говоривший о любви и
всепрощении? Нет, так нельзя. Это путь
смерти. Но почему, как я дошёл до
такого?!"
В сердце неприятно
кольнуло.
"Я не узнаю себя.
Нет, это я!"
Его охватило отчаяние!
"Не думать, не
думать! Иначе с ума сойдёшь! --
успокаивал он себя, но страх не
проходил. -- Это всё от безверия, потому,
что не помнил Господа и сердцем любви
не исповедовал, хотя понимал, что
поступаю неправильно. Отсутствие Бога
в сердце неминуемо ведёт к злобе
невероятной!"
В сердце опять
неприятно кольнуло.
"Как отразится во
Вселенной моя ругань? Где и каким
образом резонирует моя ненависть, и
отражается ли на ком-то моя любовь?
Это активность Солнца
делает меня раздражительным: я могу
нагрубить только потому, что у меня
повышается давление и начинает болеть
голова; в раздражении могу сломать
чью-то жизнь, ненароком брошенным
словом можно даже убить человека.
Или не погода
виновата, что болит голова?
Каждое моё слово
отражается, прежде всего, на мне
самом! Добрые и злые дела
возвращаются, отражаясь и усиливаясь
в окружающих; даже цветы чувствуют
ложь, ненависть, боль.
Но если всё
отражается на мне и на том, что вокруг
меня, то, возможно, и на всей Земле, а
может быть, и во Вселенной? Ведь,
если, например, доведут до ядерной
войны, и взорвётся наша планета, разве
это не отразиться на Космосе?
Несомненно!
Возможно, резонируют
во Вселенной не только мои слова и
поступки, но и мысли?
Мысли, откуда они
берутся? Я лишь улавливаю нечто, что
называю мыслью, она всегда закончена
и часто требует усилий понять, что в
себе она заключает. Быть может, уже
только мысль о войне что-то в Космосе
разрушает. Значит, не всё равно, как
поступать и что говорить, не
безразлично. Всё взаимообусловлено,
взаимосвязано непреложным законом,
который с необходимостью подчиняет
всё живое и неживое на земле, и в
Космосе тоже. И каждое моё слово, и
каждый шаг мой, и даже каждая мысль
-- необходимы?!
Кому?
Богу?
Но зачем Ему мои
страхи, надежды, сомнения, искушения,
покаяния?"
Опять был только
вопрос.
"Наплевать!
Наплевать! Если Бога нет, на всё
наплевать!"
Он хотел уснуть,
забыться, отдохнуть...
"Что же будет, что
нас ждёт?.. Дожить бы до лета... Но
почему я думаю о ней?.. Как хочется
быть нежным... Надо запастись
продуктами... А судья знает, что не
права. Тогда зачем же?.. Сестра так и
погубит себя... Что же мне есть
завтра?.. Как я счастлив!.. Ну почему
меня никто не любит?.. Какая у неё
красивая фигура... Чего во мне больше:
веры или безверия?.. Хочется есть...
Нет, я верю, верю!.. Где взять денег?..
Куда мне деться от этого навязчивого
желания?.. Нет, не могу быть
соблазнителем!.. Надо уехать всё равно
куда... А где взять денег?.."
Он хотел
сосредоточиться, освободиться от роя
навязчивых мыслей, но вдруг понял, что
мысли эти есть отражение его жизни, и,
перестав с ними бороться,
почувствовал, как постепенно они ушли,
а на смену пришло одно большое
чувство, освободив от суеты и
полностью овладев душой и разумом, --
это была мысль-любовь о Боге!
"Я безнадёжно
одинок. ... Без Господа остаётся
надеяться только на себя. ... Может
быть, сбежать от этой жизни, уехать в
Сибирь, посмотреть, как живут там
люди, какую жизнь они там создали? ...
Но где взять денег?
Деньги, деньги,
деньги... К чёрту деньги! Хватит думать о
суетном! Не этого жаждет моя душа. Я
хочу думать о покое, о вечной радости, о
жизни в гармонии, без суеты!
Но что же делать? Я не
могу жить без денег. Заработать негде,
а жить как-то надо. Да и жрать хочется.
Остается только украсть! Да, нужно
украсть. Ограбить магазин. Подхожу к
кассиру, вынимаю нож и требую отдать
мне всю выручку. Кассир дрожащими
руками выгребает банкноты и
запихивает в мой мешок. "Быстрее,
слышишь ты, живее, ну!" Касса
пустеет, я бросаюсь к выходу, но там
натыкаюсь на вооружённую охрану.
Меня скручивают, и я оказываюсь в
наручниках. И вот уже суд. Меня
приговаривают к смертной казни.
Трудно поверить, что меня лишат жизни
всего лишь за неудачное ограбление,
ведь я никого не убил. Приговор
неожиданно суров, окончателен и
обжалованию не подлежит. Страх душит
меня. Я не ожидал такого жестокого
наказания, и потому растерян. Нет, это
даже не наказание, это желание
избавиться от меня! А может быть,
кара? Божья кара? Мне казалось, всё
кончится несколькими годами
заключения, и не знаю, что делать
теперь -- перед грядущей смертью.
Испуг никак не проходит. Но я испугался
не смерти, а того... того, что она
впервые стала реальной, не
предполагаемой, а неумолимо
приближающейся с каждой минутой.
Она приближается! Что там, впереди? Я
всегда готовился к смерти, верил, что
меня ждёт суд и, возможно, Ад, я верил,
что со смертью жизнь не кончается, я
верил в жизнь после смерти... А вдруг...
вдруг там ничего нет? Ничего! И вся моя
вера, вся моя готовность к смерти --
глупость! Нет там ничего, а только тьма
и пустота! Я просто умираю, --
отключаюсь и исчезаю в земле... А
бессмертие, вечность, Рай, Ад,
Страшный Суд -- всё это выдумано
кем-то; меня просто обманули, я стал
добровольной жертвой самообмана,
моим желанием спекульнули, дав
надежду на несуществующее. И вот я
сижу как каменный и не могу прийти в
себя -- я падаю, падаю в бездонную
тьму, и ничто не может сдержать
бесконечного падения. Всё! Конец! И
жизнь после смерти, и смерть сама, и
вся жизнь моя была выдумкой. А на
деле -- ничего нет! Ничего! Одна игра
воображения!
И тогда я стал просить
о пощаде. Я умолял, я унижался, я
ползал на коленях, я извивался, я
соглашался на всё, готов был стать кем
угодно и каким угодно -- лишь бы
остаться жить! И меня пощадили! Но
только ради того, чтобы я стал тем, кем
меня хотели видеть. И я согласился!
Согласился, чтобы избавиться от
страха, от этого леденящего ужаса,
сковавшего всё моё существо. Страх
исчезнуть оказался сильнее веры! Вот в
чём истина!"
Он проснулся. Сердце
учащенно билось. Холодный липкий
пот...
"Я жив! Жив! Но
почему так мерзко? -- Я купил жизнь. Я
продал себя! -- Но ради чего? -- За
деньги!
Так вот какова моя
вера?! Нету, нету во мне веры! Я продал
её за жизнь! Нет теперь во мне веры, но
зато живу!
Но почему так пусто?
Почему так страшно? Страшно жить! Это
ужас смерти не даёт наслаждаться
жизнью, он как ложка дёгтя в бочке
меда; и забыть невозможно, он убивает
всякую надежду на радость, любое
желание. Зачем мне всё, если я умру, а
там нет ничего?! Жизнь превратилась в
кошмар! Уже не хочется ничего,
абсолютно ничего, даже жить не
хочется! Пустота и тьма смерти убивают
желание жить!
Мне нужны были
деньги. Ради них я пошёл на
преступление, ради денег совершил
грех, ради них отказался от веры в
благодать Господа, ради денег я
отказался от любви Его! Я выбрал
материальное, отказавшись от
духовного, -- и вот итог! Уже не хочу
ничего. Зачем мне деньги, если у меня
нет желаний, если я не хочу жить?!"
Дмитрий оделся,
вышел на улицу, и пошёл сам не зная
куда.
Опустевший город
создавал ощущение бесприютности,
когда не знаешь за что ухватиться и
почва уходит из-под ног.
"Что же делать?
Что делать? Кажется, умереть легче.
Смерть была бы избавлением от этих
мук. Хотя муки-то смешные..."
На него напала злость
на себя, на всех, на человечество -- та
злость, которую он жаждал, которую
всегда искал, потому что она была
прелюдией божественного экстаза,
жаждой откровения и безмолвным
вымаливанием любви, потребностью в
сопереживании и сострадании ему --
бездомному одинокому голодному псу.
Он проклинал всех, потому что никто не
видел и не желал видеть его боли, его
невыносимой тоски. Он жаждал Бога,
искал утешения у Него, поскольку
только Он мог понять и почувствовать
удушающее отчаяние никому ненужного
одиночки.
Дмитрий готов был
броситься с моста в один из
бесчисленных каналов этого
непостижимого фантасмагорического
города, чтобы исчезнуть, сбежать из
мира, в котором нет радости и нет
смысла, а только белесый туман
равнодушия, окутывающий живых и
неживых обитателей урбанизованной
трясины.
Нет, это невозможно!
невозможно было вот так просто взять
и прыгнуть в мутный поток, смешавший
в себе фекалии и рвоту, плевки и мочу, в
эту клоаку, именуемую рекой.
Душа жаждала
рассеяться, освободиться от забот
этого мира, в котором только тела,
дела, слова... и нет ничего настоящего,
истинного, что наполнило бы душу
безотчётной радостью и вернуло
желание жить, жертвовать собой,
возноситься и вновь возвращаться в
бренное тело, дабы страдать и мечтать
неутешно.
Но чтобы
приподняться, нужно было ринуться
вниз; чтобы вознестись, нужно упасть. И
ничего другого не оставалось, как,
отбросив мещанские страхи,
раствориться в дерьме, дабы очистить
душу.
Он чувствовал вину за
то, что не смог выполнить заповеди, не
смог полюбить людей такими, какие они
есть, не смог поверить в Бога
настолько, чтобы радоваться
страданиям и наслаждаться болью,
несмотря ни на что... несмотря ни на что
любить!.. любить несмотря ни на что!..
научиться любить несмотря ни на что!.. --
быть может, в этом цель жизни, и
смысл каждого дня?..
